Жизнь Ленина
Шрифт:
Это только малая часть тех вопросов, которые тяготели над Лениным в первой половине 1918 г. Он думает и о будущем (планируя снабжение Москвы и Петрограда электричеством). Перед ним ставят принципиальные вопросы и вопросы о персонале. Левые коммунисты, например, считали, что управление национализированными предприятиями должно перейти в руки рабочих. На I Всероссийском съезде Совета народного хозяйства (СНХ) в мае — июне 1918 г. В. В. Оболенский (Н. Осинский) и В. М. Смирнов предложили децентрализовать систему управления промышленностью. Во время заседания Совнаркома Ленин передал Рыкову записку: Вейнберг из ВСНХ звонил ему, что «левые наговорили глупостей об управлении предприятиями». «Что произошло? — спрашивал Ленин. — И как быть?»
Рыков ответил: «Смирнов и Оболенский буквально выдумывают «умные глупости». На пленуме они потерпели поражение. В комиссии об управлении принята середина: правление составляется из 1/3 от рабочих завода, 1/3 от
Ленин остался недоволен. Он изложил свои взгляды 2 июня 1918 г.: «Коммунизм требует и предполагает наибольшую централизацию крупного производства во всей стране… Отнять право у Всероссийского центра подчинять себе непосредственно все предприятия данной отрасли во всех концах страны, как это вытекает из проекта комиссии, было бы областническим анархо-синдикализмом, а не коммунизмом»{458}.
Левые, однако, пользовались довольно широкой поддержкой. Сейчас же после большевистской революции в управлении предприятиями преобладал децентрализованный синдикализм. Рабочие и профсоюзы управляли предприятиями, включая железнодорожный и речной транспорт. Они отменяли государство. По Ленину, это не было коммунизмом. Он постепенно отменил рабочее и профсоюзное управление промышленностью. Власть перешла к центральному правительству. Это называлось «военным коммунизмом».
Казалось, Ленин метался во все стороны. Но у него был свой метод. Он сознательно строил государство на административном пастыре, и строил его из обломков капитализма, вместо новых социалистических кирпичей. Он был занят не только неотложными вопросами (армия, мирный договор, продовольствие, управление и т. д.), но и делами, которые служат украшению общества. Еще в ноябре 1917 г. он составил меморандум о задачах публичной библиотеки Петрограда, которую, по его мнению, следовало преобразовать, исходя «из принципов, давно осуществленных в свободных государствах Запада, особенно в Швейцарии и в Соединенных Штатах Северной Америки». Он приказал ввести даровой обмен книгами с русскими и заграничными библиотеками. «Читальный зал библиотеки (Публичной, бывшей Императорской) должен быть открыт, как делается в культурных странах в частных библиотеках и читальнях для богатых людей, ежедневно, не исключая праздников и воскресений, с 8 час. утра до 11 час. вечера»{459}. 25 мая 1918 г. он составил проект об учреждении «Социалистической Академии общественных наук» с издательством «марксистского направления». На заседании Совнаркома 12 июля 1918 г. Ленин передал наркомпросу Луначарскому записку, спрашивая, говорил ли тот с Виноградовым, секретарем комиссии по снятию «царских» памятников. Луначарский ответил: «Еще не говорил». Ленин отправил назад тот же клочок бумаги с новым вопросом: «Когда Вы едете (в Петроград)? День и час?»
Луначарский: «Завтра в 12 ночи».
Ленин: «Можете ли созвониться с Виноградовым и назначить ему свидание завтра?»
Луначарский: «Конечно».
Ленин: «Имеете его №?»
Луначарский ответил, что узнает. Тогда Ленин послал записку секретарю: «Виноградову позвоните от моего имени: почему он не сговорился с Луначарским? Луначарский здесь».
Ленину очень хотелось снять «монархические» памятники и расписать здания Москвы и Петрограда соответствующими надписями (вроде «Религия — опиум для народа»). «Удивлен и возмущен», — пишет он Луначарскому, что это еще не сделано. В августе 1918 г. он поручил Наркомпросу увеличить число студентов, принимаемых в высшие учебные заведения, «на первое место, безусловно, должны быть приняты лица из среды пролетариата и беднейшего крестьянства». В сентябре 1918 г. он объявил выговор Луначарскому: «Бюста Маркса для улицы нет, для пропаганды надписями ничего не сделано… требую присылки мне имен всех ответственных лиц для предания их суду. Позор саботажникам и ротозеям». 19 ноября Ленин составил проект постановления СНК о детских домах. Когда на заседании Совнаркома один из ответственных работников выступил с заявлением, что Большой и Малый театры не нужны рабочему государству, так как они только тратят топливо и ставят все те же старые буржуазные оперы вроде «Травиаты», «Кармен» и «Евгения Онегина», Ленин возразил, сказав, что докладчик «имеет несколько наивное представление о роли и назначении театра». Театры были спасены{460}.
В своих распоряжениях о новой системе законов, судопроизводства и тюрем Ленин был склонен к суровым мерам. Он предложил исключить из партии тех судей, которые (2 мая 1918 г.) приговорили группу взяточников к 6 месяцам тюрьмы вместо расстрела, «ибо им место рядом с Керенскими или Мартовыми, а не рядом с революционерами-коммунистами»{461}. При обсуждении функций ЧК он предложил «карать расстрелом за ложные доносы». (Ложные доносы на бытовой или личной почве стали широко распространенным общественным явлением в Советском Союзе.) Были, однако, и такие случаи, когда Ленин выступал в защиту несправедливо обвиненных, арестованных и приговоренных. Телефонограмма Дзержинскому или его заместителю Петерсу от 2 ноября 1918 г. гласит: «Есть ли серьезные обвинения против
В то же время Ленин занимается делами общественного страхования, Красного Креста, государственных сооружений, всеобщей переписи, созданием домов отдыха для раненых солдат на юге, поправками к конституции («По мере установления в других странах социалистической советской власти РСФСР входит с ними в единый Союз Социалистических Федеративных Советских Республик» и т. д.). ценой на картофель, оборудованием бактериологической лаборатории, тишиной на заседаниях Совнаркома (записка секретарю: «Во время заседания не разговаривать, а только записками обмениваться»), переводом «Государства и революции» на финский язык, подбором книг, брошюр, газет и других материалов для своей библиотеки в Смольном (он просит Иоффе регулярно присылать ему газетную сводку из-за границы).
Ленин и большевики обзаводились постоянной мебелью. Белые и другие противники большевизма вели себя, как временные жильцы. Они набирали солдат, конфисковали зерно, распределяли министерские портфели и печатали бумажные деньги. Их целью была Москва. Там они надеялись создать государство. Трудно было образовать национальное правительство в Таганроге, Иркутске, Новочеркасске, Омске или Архангельске. Победа красных над бесчисленными врагами в гражданской войне 1917–1921 гг. была в немалой степени обусловлена тем, что в их руках была столица России, даже обе столицы — Москва и Петроград. Но это преимущество осталось бы без применения, если бы Ленин не использовал его в целях создания советского государства. Революция происходит тогда, когда старая администрация разваливается. Советская революция победила в ноябре 1917 г. потому, что Временное правительство было обескровлено ленинской стратегией «двоевластия», т. е. раздела власти между правительством и советами. Точно так же годы гражданской войны и административной анархии, к которой она привела, сделали Мао Дзэдуна властителем Китая. С другой стороны, функционирующая администрация, государство, как шатко бы оно ни было, служит подспорьем действующей армии, укрепляет ее и ведет к победе в гражданской войне. Вспоминается одно исключение: гражданская война в Испании в 1936–1939 гг. Там анархисты, коммунисты и та доля анархизма, которая заложена в каждом испанце, ослабили правительственную администрацию, что привело к победе более сильной армии, пользовавшейся иностранной поддержкой. Если бы Ленин придерживался заветов своего полуанархического труда «Государство и революция», его режим постигла бы та же судьба. Но, придя к власти, он перестал руководствоваться книгами.
18. ЧИЧЕРИН И ЛЕНИН
Внутренний мятеж в сочетании с иностранной интервенцией представлял смертельную угрозу для молодого и слабосильного правительства. Тот факт, что интервенция союзников началась в то время, как немцы и австрийцы все еще находились на русской территории, делал положение Ленина вдвойне трудным. Но у него была возможность сыграть на противоречиях между двумя лагерями врагов.
Каждая из союзных держав имела свои мотивы, определявшие ее политику со временем. Официальные причины военной интервенции были, в одних случаях, вполне вескими и подлинными, а в других, — только поводами или отговорками. Когда подлинные причины перестали быть актуальны, интервенция не прекратилась. У правительств всегда найдутся объяснения, каковы бы ни были их действия.
Сначала западная интервенция была задумана как мера, направленная против Германии. В длинной ноте, адресованной имперскому кабинету военного времени, Уинстон Черчилль 22 июня 1918 г. писал: «Нужно сделать две совсем простых вещи… во-первых, снова создать боевой фронт на востоке, во-вторых, выработать план наступления во Франции в 1919 году»{462}. Этот пессимизм — перспектива победы не раньше, чем в 1919 г., и добавочные усилия, необходимые для того, чтобы восстановить восточный фронт, — привел к острой неприязни к большевикам в западных державах.
То что большевики вышли из войны ради собственного спасения, было сомнительным утешением для миллионов семейств, пожертвовавших сыновьями.
Неприязнь вызывалась и другой причиной. Ленин и Троцкий вели сепаратные переговоры с ненавистной Германией. Некоторые считали их и впрямь германскими агентами. Большевистские пропагандисты пытались смягчить эту враждебность, но словам было не под силу охладить чувства, порожденные долгой смертельной борьбой с кайзеровской коалицией. Мало кто на западе симпатизировал политике большевиков. Подавляющее большинство считало их предателями.