Жизнь мага. Алистер Кроули
Шрифт:
Пройдя сквозь величественное ущелье и преодолев переход по природному каменному мосту, путешественники 1 февраля прибыли в Тали, где их встретил один из мнимых вивисекторов, врач-миссионер по фамилии Кларк. Кроули охарактеризовал этого человека как искреннего, но «настолько уверенного, что та ветвь христианства, к которой он принадлежал, обладает истиной в её самом чистом и полном виде, что не мог допустить в китайцах даже простой способности думать. Причину отказа китайцев обратиться в его веру он видел в смешении их полнейшей тупости с абсолютной порочностью».
Где-то на пути из Тенгюэ в Тали Кроули купил опиумную трубку вместе с небольшим запасом опиума и научился её курить. Опиум был распространён в этой местности, где обитатели горных районов выращивали его и курили. Познакомившись с Кларком, Кроули расспросил его о
Кларк просветил Кроули относительно опасностей привыкания, а также того вреда, который опиум нанёс Китаю. Кроули пропустил его замечания мимо ушей и, посетив устроенную Кларком больницу, обратил внимание на отсутствие среди больных жертв этого наркотика. И в самом деле, на протяжении всего путешествия, по наблюдениям Кроули, он не встретил ни одного человека, который бы по-настоящему страдал от употребления опиума. Кули, которые несли паланкин Роуз, по словам Кроули, курили опиум и всё же были в состоянии нести тяжёлый деревянный стул с его женой и ребёнком, преодолевая при этом по восемь миль каждые два часа. Разумеется, Кроули предпочёл не обратить внимания на тот факт, что именно опиум устранял мышечную боль носильщиков и делал возможным столь быстрое их передвижение.
Точку зрения Кроули на приём наркотиков в целом и опиума в частности не следует осуждать. Мнение, что опиум не является таким опасным, было тогда широко распространено, и Кларк со своей осторожностью в отношении опиума находился в меньшинстве. И когда Кроули утверждал, что детально изучил вопрос употребления наркотиков, и высказывал предположение о том, что «склонный к философствованию и флегматичный китайский темперамент благожелательно реагирует на опиум», он лишь отражал общее мнение той эпохи. Даже другое его заявление о том, что «опиум очень по-разному действует на подвижных, нервных, скупых, малодушных французов, на англичан с их врождённым чувством вины и на американцев с их склонностью ко всему экстремальному», было вполне в русле всеобщего мнения: считалось, что национальные и даже половые различия делают одних людей более подверженными вредному воздействию опиума, чем других.
Шестого февраля семья Кроули покинула Тали и направилась в Юньнаньфу (ныне Куньмин). Сначала местность была гористой с поросшими лесом склонами и маленькими озёрами, но вскоре превратилась в равнину, на взгляд Кроули, слишком однообразную. Дорога, по которой они передвигались теперь, была гораздо лучше, чем прежняя. Тот район Китая, который они в данный момент пересекали, мало изменился за последнюю тысячу лет. Женщины ездили на рынок в ручных тележках, напоминающих тачки; орошение полей производилось при помощи водяного колеса с ножным приводом; пшеничные поля стояли пустыми, а рисовые ещё небыли засеяны; кули переносили грузы на своих плечах; бедные были одеты в лохмотья, тогда как богатые передвигались в паланки-. нах. Немногие населённые пункты, которые встречались им на пути, такие как Чусюн, состояли из зданий с резными фронтонами, буддийских и даосских храмов, над которыми курился дым благовоний, мусульманских мечетей и придорожных лотков. На ночь отряд останавливался на постоялых дворах или разбивал палатки под открытым небом. После одной из таких ночных стоянок Кроули заболел и болел три дня, в течение которых, по его собственному утверждению, мало интересовался окружающим. Большая потеря для любознательного искателя приключений.
Двадцатого февраля отряд прибыл в Юньнаньфу. У.-Г. Уилкинсон, британский генеральный консул, получил от своего начальства распоряжение не предоставлять жилья членам экспедиции. Жалоба врача-бенгальца на попытку разбойного нападения со стороны Кроули на время превратила последнего в persona поп grata. Так Кроули стали гостями доктора Барбезьё, остановившись в больнице французской миссии в Китае. Они провели в городе десять дней, причём Кроули очень дёшево купил множество старинных рукописей, посетив «миссионера, настолько фанатичного и настолько глупого, что в это было трудно поверить», а также осмотрел
Когда отряд добрался до Юньнаньфу, Кроули пришла в голову идея продолжить путешествие водным путём, вниз по Янцзы. В этом случае им пришлось бы проплыть несколько тысяч миль — маршрут, и по сей день считающийся одним изсамыхдлинныхвмире. Однако он отказался от своего замысла. Обвинив британскую бюрократию в том, что она своими проволочками ломает график его путешествия, он заявил, что пора возвращаться в Англию, чтобы он смог начать планировать следующую попытку покорения Канченджанги на 1907 год. Дело же было в том, что Кроули постепенно овладевали скука и беспокойство. С него было достаточно путешествий по разбитым дорогам, а его страсть к приключениям постепенно сходила на нет. То, что изначально было задумано как попытка пересечь Китай, провалилось.
Второго марта, в жестокий холод, Кроули покинули Юньнаньфу и направились в Тонкий, ныне расположенный на территории Северного Вьетнама, а в то время бывший французской колонией. Перед отъездом Кроули Уилкин-сон предупредил его, чтобы он не бил никого из кули, поскольку в свете антиевропейских настроений, царивших тогда в Китае, последствия могли быть самыми нежелательными: несомненно, молва о поведении Кроули дошла до Уилкинсона раньше, чем появился сам Кроули. Кроули дал слово, что будет держать себя в руках.
Отряд шёл быстро, и через восемь дней Кроули достигли французской концессии Мэнцзе. Здесь они пробыли три дня, остановившись у британского инспектора китайской таможни Брюитта Тейлора, который, увидев. Кроули, с трудом поверил, что перед ним англичанин. Кроули писал: «Путешествие превратило мою одежду в лохмотья: за всё время пути у меня не было возможности помыться или подстричь бороду; кожа на моём лице шелушилась от ветра». Нечего и говорить о состоянии Роуз и ребёнка.
Следующий этап путешествия привёл их на берега реки Юаньцзян, куда они попали, двигаясь по дороге, соединяющей Пинбянь и Маньхао. Здесь Кроули нанял лодку, которая должна была доставить отряд в Хешу, на границу с Тонкином. Кроули не остановило даже то, что на реке были пороги. Прежде чем отправиться в плавание, Кроули решил дать расчёт команде кули, которые несли весь багаж, а также его семью от самого Тенгюэ. Кроме того, Кроули решил отомстить носильщикам, один из которых, как он утверждал, ударил его ребёнка.
Когда все отплывающие сели в лодку, Кроули выплатил заработную плату носильщиков главному кули, но удержал некоторое количество денег в качестве штрафа, не объяснив причин. Кули, разумеется, пришли в ярость. Разыгралась отвратительная сцена. Кроули достал из футляра своё охотничье ружьё, приказав Саламе Тантре вброд дойти до берега и отдать швартовы. Индиец не имел ни малейшего желания возвращаться на берег, поэтому Кроули велел своей «верной и преданной старой собаке» делать как приказано или стать первым среди убитых. Зная нрав своего хозяина, индиец повиновался, затем пробился обратно к лодке, и через минуту или две лодка с пассажирами уже стремительно неслась вниз по течению, чтобы 18 марта прибыть в Хекоу, где Кроули вместе со случайно встреченным им английским коммерсантом «крепко напились, празднуя успешно завершённое путешествие, которое, с точки зрения людей разумных, представляло собой безумную выходку, с самого начала обречённую на печальный конец…Приключение, при одной мысли о нём повергающее в трепет, оказалось таким же безопасным, как автобусная поездка из Бэнка в Баттерси».