Жизнь Марианны, или Приключения графини де ***
Шрифт:
После этого прошло около четырех месяцев, мне минуло уже три с половиной; и вот господин де Тервир-старший, здоровье которого к тому времени сильно пошатнулось, так что он редко выходил из дому, решил немного рассеяться и принял приглашение своего друга и соседа отобедать с ним; сосед жил на расстоянии двух лье от его замка.
Старик отправился туда верхом, в сопровождении двух слуг. Не успел он проехать и одного лье, как почувствовал головокружение,— время от времени это с ним случалось, он спешился на минуту возле дома одного крестьянина, чья жена была как раз моей кормилицей.
Господин де Тервир знал этого фермера и зашел в дом, чтобы
— Такая пища едва ли пойдет на пользу ребенку,— сказал господин де Тервир, следя с удивлением за попытками крестьянина.— Дитя слабенькое и нуждается в кормилице, где же она?
— Прошу прощения,— сказал крестьянин,— ребенка кормит моя жена, но она, как вы видите, больна, со вчерашнего вечера свалилась в жестокой лихорадке и не может давать младенцу грудь. Рано утром мы послали малого к родителям девочки, чтобы они достали другую кормилицу, но вот никто покамест не идет, малютке совсем худо; надо же как-нибудь поддержать ее силы. Однако, если не пришлют кормилицу, боюсь, будет поздно.
— Вы правы, малютка в опасности,— согласился господин де Тервир,— неужели не найдется в ваших местах какой-нибудь женщины, чтобы покормить ребенка? Жалко его.
— Вы бы пожалели ее еще больше, если бы знали, кто эта девочка,— отозвалась с постели моя кормилица.
— Правда? Кто же она? — спросил старик, несколько удивившись.
— Не взыщите, сударь,— сказал тогда хозяин,— я сразу не посмел сказать правду, боялся вас прогневить, Ведь мы знаем, что сынок ваш женился вопреки вашей воле; но жена все равно проговорилась, так уж нечего скрывать: это дочь господина де Тервира.
Дед, услыхав это, первую минуту хранил молчание, но потом сказал, глядя на меня нежным и задумчивым взором:
— Бедняжка! Она передо мной ни в чем не виновата.
Затем он позвал одного из слуг.
— Скачите поскорее в замок,— приказал он ему,— я вспомнил, что у жены моего садовника умер позавчера пятимесячный сын; попросите ее от моего имени сейчас же взять этого ребенка; я сам буду платить. Только поскорее; велите ей поторопиться.
Головокружение у него совсем прошло; он ласково, как потом рассказывал хозяин, погладил меня по головке, сел на коня и продолжал свой путь.
Не успел он отъехать, как его сын привез для меня кормилицу; он запоздал, так как долго не мог найти подходящую. Хозяин рассказал ему обо всем, что произошло; Тервир-сын, тронутый добротой своего отца, превозмогшего обиду, тотчас же вскочил в седло и поскакал за ним, чтобы высказать старику свою благодарность.
Увидя сына, догонявшего его на дороге, господин де Тервир-отец сразу понял его намерения и остановил коня; сын, соскочив на землю в нескольких шагах от отца, упал перед ним на колени со слезами на глазах, не в силах произнести ни слова.
— Я понимаю, что вас ко мне привело,— сказал старший де Тервир, взволнованный искренним порывом сына.— Вашей дочери нужна помощь, я уже обо всем распорядился. Если девочку удастся спасти, я не оставлю незавершенным то, что начал, и, подарив ей жизнь, постараюсь, чтобы жизнь эта была счастливой. Успокойся, Тервир, твоя дочь отныне стала и моей. Прикажи отнести ее ко мне и жену приведи; пусть вам сегодня же отведут в замке покои твоей матери, и займите их к тому времени, когда я вернусь вечером. Если госпожа де Трель пожелает отужинать со мной, она доставит
Отец мой, стоя по-прежнему на коленях, не мог вымолвить ни слова от радости и волнения и только обливал слезами благодарности руку, протянутую ему господином де Тервиром. Когда тот стал удаляться, он воздел обе руки, как бы призывая небо в свидетели своего счастья.
Отец вернулся за мной; я уже была на руках у кормилицы, которую он привел; он отправил нас обеих в замок и поручил меня жене садовника, та как раз собиралась в путь. Сам же он поспешил уведомить жену и тещу о счастливом обороте дела и проводил их в родовой замок. С наступлением сумерек он вышел навстречу господину де Тервиру-старшему, но увидел на дороге только слугу, посланного к нему с известием, что господину де Тервиру стало очень худо и он лишился речи. Когда младший Тервир прибыл на место, деда уже не было в живых. Какой страшный удар для моих родителей и какая перемена в моей судьбе!
Среди бумаг господина де Тервира было найдено завещание, по которому все свое имущество он отдавал младшему сыну, оставив моему отцу лишь небольшую долю, причитающуюся каждому из детей, коей он по закону не мог его лишить. Это и был пункт, который мой дед собирался изменить и в силу которого отец мой и его семья обрекались на нищету.
От младшего брата, занявшего его место, трудно было ожидать великодушия; это была одна из тех мелких натур, которые не способны на благородный поступок; они не добры и не злы, не знают иной справедливости, кроме предписанной законом, и считают своим долгом не дать вам ничего, если имеют законное право ограбить вас. Соверши на их глазах благородный поступок — они назовут его безрассудством и страшно горды тем, что сами не способны на подобное «легкомыслие»; они как бы говорят: пусть дарят, кому охота, а я не буду.
Вот с каким человеком имел дело мой отец. Итак, пришлось ему удовольствоваться ничтожной долей наследства и приданым моей матери, которое было и того ничтожней. На помощь госпожи де Трель нельзя было рассчитывать: состояние ее было незначительно; к тому же за год до того она женила старшего сына, отдав ему львиную долю своего имущества, а между тем у нее было еще трое детей, так что ее скромных средств едва хватало, чтобы свести концы с концами.
Как видите, Марианна, до этой поры я ничего не выгадала от того, что имела и отца и мать. Отец недолго прожил. Некий молодой военный из дворян, ровесник отца, сманил его с собой в Париж, откуда должен был вернуться в полк. Отца приняли офицером в ту же роту, где служил его друг.
На этом кончается история жизни моего отца ибо он был убит в первом же сражении.
Все же у меня оставалась мать, а также несколько родственников; вы скоро узнаете, много ли они помогли мне в жизни.
Итак, матушка овдовела. Не помню, говорила ли я вам, что она была очень хороша собой и, что еще важнее, умела нравиться, она считалась одной из самых привлекательных женщин всей нашей провинции; хотя она не могла похвалиться большим состоянием и к тому же осталась с ребенком на руках (я говорю о себе), ей представилось несколько случаев вновь выйти замуж за людей с положением и деньгами, но в то время любовь ее к моему отцу еще не угасла; память о нем была ей еще слишком дорога, и она не решалась связать свою жизнь с другим.