Жизнь на двоих
Шрифт:
– Мы все тут ненормальные, – пробормотал главный врач, щелкнув переключателем, и у императора потемнело в глазах. – Одиннадцатый.
Защитник, как же колотится сердце.
– Еще, – прохрипел Арен. Чужой страх усиливался вместе с его болью, и он ощущал теперь не только сердце, но и все внутренние органы, и даже энергетический контур.
– Двенадцатый, – простонал Валлиус. – Ваше величество, вы же себя угробите!
– Сначала должен сломаться контур, – сказала Эн с отчаянием в голосе. – Смерть наступает
– Эн!!!
– Продолжайте! – потребовал император сипло. – Ну же!
Щелк.
– Тринадцатый!
– Смотрите, – выдохнула Эн. – Арен, Арен! Смотри!
Глаза будто бы слиплись, но все же император открыл их, и от того, что он увидел, боль на секунду отступила.
Сила… сила в абсолютном щите начала двигаться с бешеной скоростью, и свечение увеличилось настолько, что нити контура почти слились между собой.
– Дальше! – взвизгнула Эн. – Брайон, еще!!!
– Четырнадцатый!
Арен зажмурился – свечение стало нестерпимо ярким.
– Еще, еще!!!
– Пятнадцатый!
– А-А-А-А-А-А-А!!! – заорала Эн, Валлиус громко выругался, и император тоже хотел бы заорать или выругаться, но он уже ничего не мог – ни говорить, ни ругаться, ни дышать. Все его существо заполнила боль, такая же абсолютная, каким вдруг стало свечение контура Софии – оно проникло даже сквозь зажмуренные веки, почти ослепляя, а его собственный контур начал дергаться, растрачивая силу и грозя сломаться сразу в нескольких местах.
Свечение погасло так же неожиданно, как и появилось, и после этого Эн завизжала еще громче, чем раньше:
– ДЕРЖИ-И-И, ДЕРЖИ-И-И ЕЕ!!!
Ее?..
Арен вздрогнул, осознав, что вместо упругих нитей контура он сжимает чьи-то ладони.
София!
– Брайон, выключайте, выключайте!!! – кричала Эн, и император понял, что она рыдает. – Скорее, скорее!!!
– Энни, успокойся, успокойся! – орал главный врач, щелкая переключателями как сумасшедший, и с каждым щелчком Арену становилось все легче и легче, боль уходила, оставляя онемение в теле и тяжесть в груди. – Ты беременна, не забывай об этом!
– Я помню, – девушка всхлипнула, – ваше величество…
Арен наконец смог открыть глаза и, моргнув несколько раз – вокруг все было мутным, словно он смотрел на отражение в воде, – сосредоточиться на том, что оказалось перед ним.
София. Обнаженная. Живая.
София.
– Держите ее, не отпускайте, еще нельзя, – сказала Эн испуганно, и он кивнул, чувствуя себя таким счастливым, что даже глаза стали влажными. Но через секунду Арен понял, что это не слезы, а кровь из-за магического перенапряжения. Она текла и из носа, и из ушей, и во рту был металлический привкус.
– Все, – выдохнул Валлиус, щелкнув переключателем в последний раз. – Ноль. Ваше величество, вы можете говорить?
–
Зрение становилось все лучше, и он с удивлением рассматривал контур Софии, который, как Эн и предполагала, располагался недалеко от тела девушки. Единственным местом, где он лежал, как необходимо, были ее ладони там, где их сжимал Арен – только здесь контур находился внутри тела, а не снаружи.
– Сейчас нужно вернуть Софии сознание. – Эн шмыгнула носом, и император, подняв голову, заметил, что она действительно вся в слезах и с красными глазами. – Только тогда имеет смысл пришивать контур и… все остальное. Надо разбудить Софию. Попробуйте сделать это как-нибудь. Позовите ее. Только не пользуйтесь пока ментальной магией, у вас и так перенапряжение.
– У меня сейчас ощущение, что я никогда не смогу пользоваться магией. Любой.
– Сможете. Контур в порядке. – Эн вздохнула, вытерев лицо ладонями, а затем достала из нагрудного кармана платок и стерла кровь и пот с лица и шеи Арена. – Ну и сильны же вы, ваше величество… Ни один человек не выдержал бы.
И она, и Брайон больше не чувствовали страха, хотя и немного беспокоились. Только беспокойство Валлиуса было направлено скорее на Эн, ее же тревога разбавлялась нежностью. Но удивляться по этому поводу у Арена не осталось сил.
– Софи, – позвал он, придвигаясь чуть ближе и чувствуя, как дрожит тело из-за сведенных мышц, – Софи, просыпайся.
Она не откликалась, дыхание осталось ровным, размеренным, а глаза – закрытыми.
– Софи…
– Ложитесь, – перебила его Эн. – Ложитесь прямо на нее. Дальнейшим нашим действиям вы не помешаете, а она… будет лучше чувствовать.
– Разврат, – хмыкнул Валлиус, и Арен улыбнулся бы, но мышцы на лице тоже сводило, и улыбаться он не мог. Разговаривать и то с трудом получалось.
Не выпуская из рук ладони Софии вместе с ее контуром, император лег сверху на девушку. Это было не слишком легко из-за рук, которые приходилось держать на уровне живота, и Арен едва не рухнул от напряжения.
– Поднимите ее руки вверх и прижмите их к груди, – посоветовал Брайон. – Так вы сможете расслабить хотя бы ноги. Пока вы держите ее, ничего не случится. Двигаться можно.
Император сделал так, как сказал Валлиус, и чуть не застонал – настолько сразу стало легче.
– Софи, – прошептал он, склоняясь к губам девушки. – Софи, вернись ко мне.
Молчание.
– Софи… – Он все же поцеловал ее – сначала в щеку, мягкую и теплую, а затем в сладкие губы. – Счастье мое, вернись, прошу тебя.
Ресницы ее задрожали, и Арен поцеловал девушку еще раз.
– Софи, ты слышишь меня? Просыпайся, пожалуйста. Это я, Арен.
Она резко распахнула глаза и, открыв рот, выдохнула: