Жизнь на кончиках пальцев
Шрифт:
— Да кто их поймет, этих столичных дамочек? — поддакивала медсестра, протягивая врачу документы Эльзы.
— Мда, — покачала головой акушер, — но назад домой уже не отправишь. А потому веди в палату.
— Мне лечь на каталку? — Эльза заозиралась, выискивая глазами «средство доставки».
— Еще чего? — ухмыльнулась медсестра. — Чай не присмерти! Так что — ножками, ножками, да на третий этаж!
Эльза вспомнила, как суетились вокруг неё врачи и медсестры, когда она рожала Сереженьку. Но тогда всем заправлял муж, спорить
Держась одной рукой за перила, придерживая другой живот, Эльза карабкалась вверх по мраморной лестнице и мечтала только об одном — родить так же безболезненно и быстро, как это было с сыном.
Отчего-то стихла боль.
Эльза перестала чувствовать движение ребенка внутри себя.
Она попыталась встать, но тотчас упала на подушку.
— Нужно позвать кого-то, — прошептала, повернув голову к соседке по палате.
— Сами заберут, когда время придет! — сообщила многоопытная роженица. — Я меня здесь уже третий на свет Божий появится, — успокоила: — Лежи да не зли их, — добавила, имея виду персонал роддома.
— А чем же я разозлю? — растерялась Эльза.
— Да тем, что праздник нынче! — обрадовала соседка, напомнив дату. — Все веселятся-поздравляются, а тут нам рожать приспичило, — усмехнулась, — вот и приходится им, сердечным, — кивнула в сторону двери, — спиртиком да сухомяткой праздник отмечать. Как тут не разозлиться? Так что лежи да помалкивай.
— Да как же они могут пить на работе?! — возмутилась Эльза.
— А кто им запретит? — удивилась соседка и охнула, схватившись за живот. — Кажись, пора мне в родзал! А то тут рассыплюсь, прямо на кровати! — и заорала, что есть мочи: — Есть кто живой?!
Соседка Эльзы в сопровождении двух нянечек, ухвативших её под руки, все так же «на своих двоих» потопала в родзал, чтобы, как сама сказала, «выпустить на свет Божий» очередного младенца.
Через четверть часа нянечка вернулась в палату. Подошла к Эльзе:
— Ну а ты что? Долго лежать собралась? Давай, рожай побыстрее!
— Можно подумать, это от меня зависит, — обиделась на глупый приказ роженица.
— Ну не от меня же? — рассмеялась нянька. Смилостивилась: — Ладно, сейчас врача позову.
Задрав на Эльзе больничную сорочку чуть ли не до подбородка, врач ощупывал её живот.
— Воды отошли? — полюбопытствовал.
— Нет, — покачала головой роженица.
— А чего тебя тогда вообще привезли? — удивился акушер.
— В поезде схватки начались, — оправдывалась Эльза. — Ну, мне показалось, что схватки.
— Показалось ей, — продолжил выражать недовольство акушер, от которого за версту несло спиртом, луком и селедкой. Распрямился, посмотрел на стоявшую рядом медсестру: — Эту — ткнул пальцем в Эльзу, — в родзал! Приготовить все необходимое для ускорения родового процесса.
Эльза не понимала, что собираются с нею делать вот эти эскулапы, но вдаваться в объяснения врач явно не собирался. Он вышел из палаты и заспешил куда-то по коридору.
— Вставай, что ль, — нянечка стояла у кровати Эльзы. Помочь ей подняться она не торопилась.
Эльза лежала рядом с соседкой по палате. Ей сделали несколько внутривенных уколов, от которых снова начались и усилились схватки.
— Ну давайте, бабоньки! По-быстрому! — врач, сложив руки на груди, стоял между роженицами.
Первым пришел в этот мир сын соседки Эльзы.
И буквально через десять минут родила Эльза.
Родила, как хотела — быстро и почти безболезненно.
Няньки, довольно посмеиваясь в предвкушении грядущего банкета по поводу праздника, отвезли женщин в палату, где уже находилось шесть рожениц, ставших матерями в этот день и эту ночь.
Младенцев туго спеленали и переправили в «детскую».
До того, как ребенка будут класть на грудь матери сразу после рождения — пройдут еще годы.
— Отдыхайте и нам не мешайте! — весело сообщила одна из нянечек. — Деток принесем на кормление завтра утром, а пока — всем спать! — и щелкнула выключателем, погрузив палату в ночную тьму.
— Хорошенькая у тебя девчоночка родилась, — шептала Эльзе соседка, оказавшаяся рядом с нею и в этой, послеродовой, палате.
— Её так быстро унесли, — тихо отвечала Эльза, — что я и толком рассмотреть не успела.
— Еще насмотришься, — шикнули на болтушек с соседней кровати. — Давайте спите и нам не мешайте. Завтра с утра принесут наших горлопанов.
Наутро вместо новорожденных в палату, где лежали вчерашние роженицы, ввезли тележку с бутылочками и приспособлениями для сцеживания молока. На каждой емкости красовалось бирочка и именем и фамилией матери.
— Понаедут тут всякие, — незнакомая нянечка, заступившая на смену час назад, неодобрительно посматривала на Эльзу, — понавозят нам заразы всякой! — поставила на тумбочку бутылочку и «отсосник».
— Где наши дети? — всполошились мамочки. — Что случилось?!
— Стафилококк случился! — нянька снова зыркнула на Эльзу. — До вчерашнего дня все было нормально, а как понапривозили незнамо кого с вокзалу — так и пожалуйте вам.
— И что же теперь будет? — молоденькая мамочка, лежавшая недалеко от Эльзы, схватилась руками за лицо, явно навыдумывав себе всяких ужасов.
— Дети — на карантине! — голос няньки не стал доброжелательнее ни на йоту. — Молоко сцедите. Я заберу. Через полчаса придет медсестра возьмет у вас кровь и мазки, — и вышла, оставив рожениц теряться в догадках.