Жизнь на Марсе: Кровь, пули и Blue Stratos
Шрифт:
– ФКР, - сказал Сэм.
– Ты нарисовал эти буквы красной краской на стене в здании Совета, вместе с красной рукой. К чему все это? Что это значит?
Глаза Коупера метались между Джином и Сэмом, а потом, сквозь маску из запекшейся крови и зарождающихся синяков, он улыбнулся. Холодной, перекошенной, нахальной улыбкой. Этого оказалось достаточно, чтобы сорвать Джину предохранители, и он ринулся вперед, игнорируя протесты Сэма, и схватил Коупер за шею, подтащив к себе настолько близко, что мог бы поцеловать его. Но, прежде, чем он стал
– Давай, фашист! Ты можешь сломать каждую косточку в моем теле, но ты не сломаешь волю. Я солдат Фракции Красных Рук. Все, что ты можешь, это замучить меня. Я готов умереть за свободу. Так что давай, ублюдок, сделай это! Сделай!
Джин толкнул Коупера обратно на стул. На секунду Сэм подумал, что он набросится на Коупера с кулаками, возможно, схватит за руку в том месте, куда стрелял Сэм, и разорвет рану еще шире. Но хотя Джин и дышал тяжело, раздувая ноздри, как взбешенный бык, он как-то сдерживался.
– Продолжай рассказывать, Коупер, - задыхаясь, проговорил он.
– Фракция Красных Рук - что это? Кто еще в ней участвует? Что это такое - кучка троцкистов, швыряющих бомбы, или что?
Но Коупер вдруг начал петь - холодно, агрессивно - слова на мотив "Интернационала".
Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и не герой
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Джин встряхнул его, как будто хотел переломить позвоночник.
– Имена. Мне нужны имена, а не совместные ленинские пения.
И это есть наш последний
И решительный бой,
С Красными Руками
Восстанет род людской.
Это окончательно вывело Джина из себя. Он отшвырнул Коупера на стойку с полками. Коупер рухнул на пол, на него каскадом обрушилась груда невостребованного барахла.
– Я не слишком увлекаюсь либерастическими хоралами, - сказал Джин, пристраиваясь прямо над распростертым телом и шумно похрустывая костяшками пальцев.
– Марксу я предпочитаю Макса. Старый добрый Байгрейвз. Вот мой выбор в хоровом пении. Классику, вроде "Баллады о Дэви Крокетте".
Он ухватил Коупера за волосы и рывком поднял на ноги.
– И встретишься мне на углу...
От удара в живот Коупер согнулся пополам.
– И все совсем не так, как раньше...
Удар в лицо отбросил его обратно к стене.
– А потом мою любимую, "Ковбойскую Кантату", - сказал Джин.
Возможно, третий удар сломал бы Коуперу челюсть или разбил и без того кровоточащий нос, возможно, Джин отшвырнул бы маленькие круглые очки и вдавил бы в глаза Коуперу большие пальцы - но вмешался Сэм. Это был полицейский участок. Это был Отдел уголовного розыска. Это была Англия, черт побери, а не гестаповские застенки. И помыслить о том, что Джин может сломать Коуперу под исполнение "Вам нужны руки", было уже больше, чем он мог вынести.
– Достаточно, Шеф, - сказал Сэм.
– Достаточно? Да я только раскачался, Тайлер. Я еще даже не приступил к "Джилли Джилли
– Я сказал, достаточно, Джин. Отпусти его. Дай ему сказать.
– Дать ему сказать?
– прорычал Джин.
– У меня нет намерения даже дать вздохнуть этому мешку с дерьмом. Я видел, что могут сделать ублюдки вроде него, Сэм. Парней, разодранных на куски. Женщин с обвисшими лицами. Мертвых детишек на улице. А все эти высокомерные оборванцы, называющие себя солдатами, сказали бы, что он выступает за свободу.
Отодвинув Джина в сторону, Сэм толкнул Коупера обратно на стул. Он сидел там, тяжело дыша и истекая кровью, волосы упали на лицо, проволочная оправа очков закручена безумным штопором.
– Ну все, теперь давайте просто угомонимся, ладно?
– сказал Сэм, снова усаживаясь напротив Коупера.
– Итак, Бретт, ты не работаешь на ИРА, ты участник этой Фракции Красных Рук. И кто вы, парни, тогда - коммунисты?
Коупер насмешливо фыркнул.
– Анархисты?
– спросил Сэм.
– Студенты?
– предположил Джин.
– Хуже, чем студенты?
Коупер медленно поднял лицо и сказал: - Я скажу тебе, кем мы не являемся. Мы не трусы. Мы не маленькие послушные овечки, которых ведут на скотобойню. Еще мы не лакеи буржуазного фашистского строя и его объединившихся повелителей-плутократов, накапливающих жир на крови рабочих всего мира.
Джин удовлетворенно кивнул себе.
– Значит, студенты.
– Мы не усердные рабы для элиты неоколониальных кукловодов, которые держат таких вот подкованных громил, как вы, танцующими на военно-экономических нитях, свисающих с кончиков их олигархических пальцев.
Джин сказал, нахмурившись: - Ты в это врубаешься, Сэм? Переведешь мне? Мой норвежский что-то хромает.
– Мировая революция - вот ваше дело?
– спросил Сэм.
– Наше дело?
– ухмыльнулся Коупер.
– Ой, послушайте маленького полицейского. Да, в этом наше дело, если тебе хочется так сформулировать.
– Так как же вы получаете доступ к вооружению ИРА?
– напирал Сэм.
– Они вам не передают оружие по доброте душевной. Дири определенно тебе не симпатизировали.
– Я бы сказал, их манера поведения по отношению к тебе была однозначно неприветливой, - добавил Джин.
– У тебя есть на них влияние. В чем оно заключается?
Коупер закрыл распухший рот и больше не открывал.
– Мы подслушали твой разговор при встрече с Дири, - сказал Сэм.
– Ты сказал, что вы у них "в няньках". Что это значит? У вас есть что-то, для них нужное - что именно? Это вещь или человек? Бретт, в твоих интересах сотрудничать с нами. Я не могу в достаточной мере выразить, насколько глубоко в дерьме ты сейчас находишься. Поможешь нам - поможешь себе. Теперь скажи, Бретт - какие соглашения между тобой и Дири?
Молчание.
– Кто еще состоит во Фракции Красных Рук?