Жизнь начинается снова. Рекламное бюро господина Кочека (сборник)

Тевекелян Варткес Арутюнович

По вечерам Василий по-прежнему бывал в клубе, хотя после слов фабриканта о подозрительных иностранцах ему стоило немалого труда появляться там с прежней непринужденностью.

Узнав, что Василий собирается в Берлин, Маринье сказал ему, что Франсуа Понсэ, посол Франции в Германии, его близкий друг и он может снабдить мосье Кочека рекомендательным письмом.

— В наши смутные времена не мешает иметь влиятельных покровителей, особенно в теперешней Германии!.. Франсуа — мой земляк, школьный товарищ. Он сделает все, чтобы ваше пребывание в Германии было по

возможности приятным.

— Я вам безгранично благодарен, мосье Маринье! Непременно воспользуюсь вашей любезностью.

— Не стоит благодарности. Надеюсь, по возвращении из Германии вы расскажете нам обо всем, что увидите там…

— Конечно, если только смогу удовлетворить хотя бы в какой-то мере ваш интерес!..

Разговор происходил в присутствии де ла Граммона. Он посмотрел на Василия и с улыбкой сказал:

— Вы прекрасно разберетесь во всем, что будете наблюдать в Германии, и, безусловно, сумеете удовлетворить самый широкий интерес к происходящему там!

— Вам особенно важно знать, мосье Кочек, что творится по ту сторону Рейна, — сказал Маринье. — Гитлер, по моим соображениям, нападет прежде всего на своих слабых соседей, следовательно, и на вашу родину. Зашевелились судетские немцы, — они требуют полной автономии, а это означает начало расчленения Чехословакии. В Австрии с каждым днем усиливается движение сторонников аншлюса…

Василию было приятно, что Маринье и де ла Граммон разговаривают с ним достаточно откровенно, и ему хотелось разобраться в причинах этого. Только ли это проявление симпатии к нему или дело еще в том, что он словак по национальности, — следовательно, потенциальный противник фашизма?

В очередную субботу Василий с Лизой отправились к Сарьянам — уже не в гости, а к себе домой. Договор на аренду второго этажа лежал у Василия в кармане.

Ужинали вместе. Василий привез с собой закусок и вин, чем рассердил журналиста.

Узнав, что Маринье обещал Василию рекомендательное письмо, Сарьян сказал:

— Непременно воспользуйтесь этим письмом! Франсуа Понсэ старый дипломатический волк, и при его содействии многие двери откроются перед вами. Во всяком случае, вы сможете увидеть и услышать в Берлине гораздо больше через посредство французского посольства, чем действуя самостоятельно.

Наконец пришел ответ из Берлина. Одна из двух кинопрокатных контор (вторая, как выяснилось позднее, была закрыта, — ее владельцем оказался еврей) извещала, что готова установить деловые связи с рекламной фирмой «Жубер и компания» и рада приезду к ним совладельца фирмы, господина Кочека.

Для отъезда необходимо было выполнить последнюю формальность — получить визу в немецком консульстве. Василий отправился в генеральное консульство Германии в Париже и обратился к дежурному чиновнику с просьбой выдать ему визу для посещения Германии сроком на два месяца.

Каждый раз, когда возникала необходимость предъявлять чехословацкий паспорт, Василий испытывал беспокойство, хотя паспорт был получен им в самой Чехословакии и с соблюдением всех формальностей. Он избегал встречи со своими «соотечественниками»,

не посещал посольство и консульство Чехословацкой республики во Франции и до сих пор даже не зарегистрировал там паспорт, что обязан был сделать по существующим правилам.

То, что случилось в немецком генеральном консульстве, превзошло худшие опасения Василия. Чиновник, встретивший его вначале весьма любезно, сразу посуровел, узнав, что господин Кочек, желающий поехать в Германию, словак по национальности и подданный Чехословацкой республики.

— Собственно, что побуждает вас посетить Германию? — сухо спросил он.

Василий объяснил — вежливо и обстоятельно.

— Разве нельзя отрегулировать ваши коммерческие отношения с деловыми кругами Германии при помощи переписки? — последовал новый вопрос.

— Не совсем понимаю вас, — сказал Василий. — Каким способом устанавливать связи с деловыми кругами той или иной страны, путем ли переписки или через личные контакты, — решает наша фирма. И в данном случае я посетил вас для того, чтобы получить не совет, а визу.

Чиновник, пропустив его слова мимо ушей, спросил, без всякой связи с предыдущими вопросами:

— Кто вы по национальности?

— Словак.

— Имели ли раньше деловые связи с еврейскими фирмами в Германии?

— Нет. До сих пор наша фирма вообще не имела деловых связей с Германией. Это наша первая попытка, поэтому нам и понадобился личный контакт с деловыми кругами, тем более что Берлинская кинопрокатная контора любезно пригласила приехать нашего представителя. — Василий протянул чиновнику письмо, полученное из Берлина.

Тот пробежал письмо глазами и задал очередной вопрос:

— Как вы относитесь к последним событиям в Германии?

— Я коммерсант и политикой не занимаюсь, но все же постараюсь ответить на ваш вопрос. На мой скромный взгляд, установление той или иной системы правления — внутреннее дело каждого государства и никого, кроме данного государства, касаться не должно.

Чиновник протянул ему анкету.

— Прошу заполнить эту анкету, оставить у нас паспорт и заявление с подробным объяснением причин, побуждающих вас посетить Германию.

Вручая через несколько минут чиновнику паспорт, заявление и заполненную анкету, Василий спросил:

— Когда позволите приехать к вам за визой?

— Загляните дней через пять. Но нет никакой гарантии, что вы получите визу.

— Почему же?

— По многим причинам, объяснять которые я не обязан! — оборвал его чиновник.

Поняв, что ему могут отказать в визе, Василий в тот же вечер в теннисном клубе рассказал Веберу о своей беседе с чиновником.

— Разумеется, вопрос не в грубости этого чиновника, а в том, что мне могут отказать в визе, — сказал он. — Между тем есть настоятельная необходимость поехать в Берлин и попытаться договориться с тамошними деловыми кругами. Здесь, во Франции, рынок сбыта нашей продукции сужается с каждым днем, и мы вынуждены искать новые рынки вне Франции. Очень прошу, если вас это не затруднит, вмешаться.