Жизнь Парацельса и сущность его учения
Шрифт:
Если деятельность жизненного принципа внутри формы происходит нормальным и регулярным образом, который не нарушают никакие препятствия, такое состояние называется здоровьем. Если же его деятельность по какой-либо причине нарушается или если он действует ненормально или нерегулярно, такое состояние называется болезнью.
Этот жизненный принцип Парацельс называл Archaeus. Это не материальная субстанция в обычном значении этого слова, а духовная сущность, везде присутствующая и невидимая. В зависимости от условий, в которых действует Archaeus, он может излечить или вызвать болезнь, поскольку может быть чистым или нечистым, здоровым или отравленным другими влияниями. Животный организм притягивает его из окружающей среды и из питания, которое попадает в его тело; организм может впитать его, а потом потерять опять.
«Archaeus, или Liquor Vitae, [189] составляет невидимого человека. Невидимый человек сокрыт в видимом и принимает форму внешнего человека, пока пребывает в последнем. Внутренний человек есть, можно сказать, тень или двойник материального тела.
189
Эликсир жизни (лат.). — Прим. пер.
«Archaeus есть эссенция, поровну распределенная между всеми частями человеческого тела, если оно находится в добром здравии; он есть невидимая пища, дающая силу видимому телу, и свойства каждой из частей Archaeus соответствуют природе физических частей, его содержащих. Spiritus Vitae [190] проистекает от Spiritus Mundi. [191] Будучи эманацией последнего, он содержит элементы всех космических влияний и является поэтому причиной, которой можно объяснить воздействие звезд (космических сил) на невидимое тело человека».
190
Дух жизни (лат.). — Прим. пер.
191
Мировой Дух (лат.). — Прим. пер.
«Archaeus имеет магнетическую природу, он притягивает или отталкивает другие симпатические либо антипатические силы, существующие на том же плане. Чем меньшей силою сопротивления звездным влияниям обладает человек, тем более подвержен он этим влияниям. Жизненная сила не заперта в человеке, но окружает его, подобно сияющей сфере, и может действовать на расстоянии. В этих полуматериальных лучах воображение человека может оказать оздоравливающее либо болезнетворное воздействие. Оно может либо отравить жизненную эссенцию и вызвать болезни, либо очистить ее и восстановить здоровье».
«Все болезни, за исключением тех, что вызваны механическими причинами, проистекают из невидимого, и об источнике их обычная медицина знает весьма мало. Люди, лишенные силы духовного восприятия, не способны постичь, что существует нечто такое, что невозможно увидеть. Обычной медицине почти ничего не ведомо о болезнях, которые вызваны не механическими причинами, [192] и наука о лечении внутренних болезней почти полностью состоит в устранении причин, вызвавших механические повреждения. Однако число болезней, возникающих по неизвестным причинам, значительно превышает число тех, что возникают по механическим причинам, и от таких болезней наши медики не знают лекарств, ибо, не ведая причин, они не могут устранить их. Самое благоразумное, что могут они делать, это наблюдать больного и высказывать предположения о его состоянии; и больной может быть доволен, если предписанные лекарства не принесут ему серьезного вреда и не воспрепятствуют его выздоровлению. Лучшие из наших известных врачей те, кто приносят наименьший вред. К несчастью, одни отравляют больных ртутью, другие залечивают их слабительным или кровопусканием до смерти. Некоторые заучились до такой степени, что лишились напрочь здравого смысла, других более заботит собственная выгода, нежели здоровье больных. Болезнь не имеет обыкновения изменять свой характер и приспосабливаться к знаниям лекаря, но лекарь должен понимать причины болезни. Врачу следует быть слугою природы, а не врагом ее: ему надлежит вести и направлять ее в ее борьбе за жизнь, а не воздвигать своим неразумным вмешательством новые препятствия на пути исцеления».
192
Такими, как перегрузка желудка пищей, запор, непроходимость и т. д.
«Медицина есть более искусство, нежели наука; знание опыта других может быть полезно для врача, но все знания мира не сделают человека врачом, если нет у него необходимых способностей и ему не назначено природою быть врачом. Если мы хотим научиться узнавать внутреннего человека, изучая лишь человека внешнего, мы никогда не достигнем цели, ибо строение всякого человека некоторым образом отлично от строения прочих. Если врач ничего не знает о больном кроме того, что тот рассказал ему, он поистине знает очень мало, ибо больной обыкновенно знает только, что у него что-то болит. Природа и вызывает, и излечивает болезнь, и потому врачу необходимо знать природные процессы, происходящие как в видимом, так и в невидимом человеке. Тогда он будет способен распознать причину и течение болезни и узнает много более, используя собственный разум, нежели то, что может ему поведать наружность больного. Врачебную науку можно постичь изучением, но врачебная мудрость дается Богом». [193]
193
Этот способ рассуждения о состоянии медицинской науки так же применим сегодня, как и во времена Парацельса.
«Обычный человек не обладает мудростью, но мудрость Бога может действовать через него. Бог выше природы, ибо природа есть творение его;
194
Было бы интересно узнать, сколько хронических заболеваний и пожизненных болезней было вызвано вакцинацией. Если организм содержит ядовитые элементы, природа может попытаться устранить их изгоняющим усилием, вызываемым действием духа от центра к периферии и вызывающим кожные заболевания. Если с помощью вакцины создается новое образование для привлечения болезненных элементов (Mumia), проявление яда на поверхности тела может исчезнуть, но ядовитые элементы останутся в теле и рано или поздно проявится другая, более серьезная болезнь.
Парацельс негодует no поводу обычных методов лечения сифилиса, который он называет «болезнью французов».
«Archaeus есть жизненная эссенция; начало же, содержащее эту эссенцию и служащее носителем ее, именуется Mumia. В Mumia заключена великая сила, и исцеление с помощью Mumia имеет естественный характер, хотя оно плохо понимается толпою, ибо плоды его суть действие невидимого, невидимое же для невежд не существует. Они полагают, будто больного исцеляют посредством „черного искусства“ или с помощью дьявола, хотя на самом деле оно абсолютно естественно и имеет природную основу; если даже дьявол и был источником его, дьявол имеет лишь ту силу, что дана ему Богом, и потому, как бы то ни было, сила эта есть сила Бога».
«Двойственная сила действует в человеке: невидимая жизненная сила и видимая механическая сила. Видимое тело имеет свои естественные силы, невидимое тело — свои, средство же от всех болезней или повреждений, что могут произойти с видимым телом, содержится в теле невидимом, ибо последнее есть вместилище силы, которая вливает жизнь в первое и без которой оно было бы мертвым и гниющим. Когда мы отделяем жизненную силу от физической формы, та умирает и разлагается; посредством же вливания жизненной силы умирающее тело может быть оживлено вновь. Невидимые силы, действующие в видимом теле, зачастую весьма могущественны, они могут направляться воображением и приводиться в движение волею. Как аромат лилии разливается в окружающем воздухе, так и жизненная сила, содержащаяся в невидимом теле, перетекает в видимую форму и за пределы ее. Физическое тело способно производить видимые органы, как то: глаза и уши, язык и нос, — но все они происходят из невидимого тела, видимая форма которого есть лишь его внешнее обличье [195] ».
195
Эта невидимая Mumia, которая может быть передана от одного живого существа другому, является не чем иным, как носителем жизни, или «животным магнетизмом».
Полевой лазарет во времена Парацельса. Иллюстрация к изданию «Великое средство для лечения ран».
«Но если зародыши и эссенции всех органов физического тела заключены в невидимом носителе жизни, следовательно, это невидимое микрокосмическое тело содержит некие качества, которые, будучи правильно поняты, могут быть применены с пользою, и лечение с помощью Mumia удостоверяет истинность этого. Гвоздики красивы до тех пор, пока не отделены от растения, на котором цветут, и чистотел растет, пока может получать питание из земли; но если гвоздики сорваны с родительского стебля или если мертвы корни чистотела, растения эти, отделенные от источника, из которого они черпали свои жизненные силы, начинают гнить. Жизнь, заставляющая их жить, не умирает, но покидает мертвую форму; и если возвратить ее, форму можно оживить вновь. Mumia, или носитель жизни, невидима, и никто не видит ее ухода; как бы то ни было, духовная субстанция эта содержит жизненную эссенцию, и посредством искусства она может быть соединена с умирающими формами и оживит их, если не разрушены их жизненно важные органы. То, что составляет жизнь, заключено в Mumia, и, передавая Mumia, мы передаем жизнь. Видимое тело видит и говорит, но от нас сокрыты силы, которые видят и говорят через него. Так же и действие Mumia на видимое тело не может быть воспринято органами чувств — увидеть можно лишь плоды его. Видимая форма без жизненной энергии не обладает никакими силами, помимо собственного веса: но если в ней заключена Mumia, она многое может свершить. Mumia есть тайна, „цветок человека“ и подлинный эликсир жизни. Mumia может из одного живого существа воздействовать непосредственно на другое, либо она может быть связана с неким материальным видимым носителем и использоваться в этом облике». [196]
196
Парацельс, а не Месмер, является истинным открывателем так называемого месмеризма.