Жизнь первая. Вырывая страницы

Вереск Ника

— Чертова баба! — вслух выпалила девушка и, мотнув головой, перевернулась на другой бок, будто отгоняя неприятные воспоминания.

«Все пройдет», — убаюкивающе шептал ее внутренний голос.

— Все пройдет, — вслух повторила за ним Лидия, проваливаясь в глубокий сон.

Следующие два дня до отлета девушка много гуляла по Москве. Она не могла избавиться от мысли, что нельзя так просто уехать из родного города, прожив эти дни так же, как все предыдущие. Ей казалось, что она лишь отправляется в очередной отпуск, испытывая небольшое возбуждение и предвкушая смену обстановки, но не больше. Будто впереди были две недели на море, оставляющие после себя только легкий загар и солнечные воспоминания. Как же так? — мысленно сокрушалась Лидия,

ведь она уезжает насовсем! Значит, отныне она собирается приезжать сюда только в гости и больше не будет называть Москву своим домом! Это же такое важное событие, а она почти ничего не ощущает! Но мысли не чувства, и Лидия продолжала часами бродить по городу то ли в поисках тех самых недостающих ощущений, то ли просто убивая время до вылета в понедельник утром. Город вокруг продолжал жить своей жизнью и совсем не замечал тех глобальных перемен, что происходили в жизни одной самой обыкновенной девушки. Но Лидии не было одиноко. В те дни она видела знакомого в каждом прохожем, чувствовала эмоциональную связь с каждым деревом и каждым домом, которых, пусть даже невольно, касался ее взгляд. И не было на ее пути такой улицы, которую бы она не узнала, даже если до сих пор никогда не бывала в этих местах. Только зеленые московские дворы, как крепостной стеной обнесенные высокими сталинскими домами, бесконечные вереницы припаркованных машин, цветные детские площадки и покрашенные белой краской бордюры… Шелест листвы над головой и осторожные прикосновения разгоряченного на асфальтированных улицах ветерка. Все это было так знакомо, что, казалось, мир не может выглядеть иначе, а люди не могут говорить на другом языке. И ковры не могут сдаваться в химчистку, ведь их просто необходимо выбивать прямо перед подъездом, подвесив на высокий турник…

Лидия встала в конец небольшой очереди к стойке регистрации в аэропорту Домодедово. Она окинула взглядом свой небольшой багаж в виде двух чемоданов и дорожной сумки, которые таксист великодушно погрузил прямо на специальную металлическую тележку. Остальные вещи две недели назад по просьбе Джеймса были отправлены в Лондон через Шереметьево-Карго. По дороге до аэропорта Лидия старалась цепляться взглядом за каждый нюанс быстро пролетающего за окном пейзажа, она пыталась надышаться, насмотреться, начувствоваться своим городом, до краев переполнив им свою память и душу. Машин на дороге в столь ранний час было совсем немного, и такси, не встретив на пути никаких препятствий, быстро домчало пассажирку до пункта назначения. Это был редкий, почти единичный случай, когда Лидия захотела встать в пробке, чтобы хоть на некоторое время отсрочить свой отъезд. Конечно же, она хотела улететь в Лондон и оказаться рядом с Питером, обнять его, почувствовать его приятный запах и нежный приветственный поцелуй. Но и расстаться с домом ей было нелегко. Перед ней будто снова лежала новая тетрадка, уже аккуратно подписанная на первой странице, а старая по-прежнему ютилась в углу стола, и в ней было написано много такого, чего не хотелось забывать, не хотелось убирать на книжную полку и доставать оттуда лишь по случаю экзамена или генеральной уборки.

В сумочке зазвонил телефон. Неужели что-то случилось? — пронеслось у нее в голове. С Питером она созванивалась накануне вечером, а кому еще ей звонить так рано? Лидия вынула аппарат из сумки и увидела на дисплее Катино имя.

— Алло, Лид, это я! Это мы!

— Привет… — немного оторопевшим тоном ответила девушка и закончила приветствие первым, что пришло ей на ум: — Ты чего не спишь в такую рань?

— Я и Машка, мы в аэропорту! В Домодедово! Ты где? — по отдышке можно было предположить, что подруга преодолевает пятую стометровку кряду.

— Я… я на регистрации… — Девушка просто не верила своим ушам.

— Конкретнее!

— Стойка регистрации номер двадцать четыре, — ответила Лидия, посмотрев на табло.

— Мы сейчас будем! — донеслось из трубки, и связь прервалась.

Девушка повернулась

и стала напряженно вглядываться в толпу. Через минуту она увидела бегущих к ней через весь зал, ловко маневрирующих между другими пассажирами, подруг. Она помахала им.

— Успели! — Катерина остановилась перед Лидией и, тяжело дыша, обернулась. — Да, Машка, слаба ты даже на коротких дистанциях!

— Я… — заговорила та запыхавшимся голосом. — Я просто не могу без разминки!

— Правильно, надо было встать на пару часов пораньше и размяться где-нибудь во Внуково! — рассмеялась Катя. — Думала, опоздаем, и ты уже пройдешь паспортный контроль.

— Нет, регистрация только началась…

— Мы хотели тебя проводить, — со смущенной улыбкой уточнила Маша.

— Девочки… — Лидия с трудом сдерживала слезы.

— А ну, не реви! — строгая Катерина погрозила ей пальцем.

— Не буду, — закивала девушка. — Хотя нет, не могу…

По ее щекам заструились слезы. Два самых близких ей человека ради нее примчались в несусветную рань в аэропорт, просто чтобы еще раз попрощаться. Как же тут было не расплакаться? Девушка за стойкой холодно улыбнулась:

— Ваши документы.

— Твоя очередь, — тоже утирая одинокую слезу, сказала Маша.

— Ой, простите! — Лидия тыльной стороной руки вытерла мокрые щеки. — Вот, пожалуйста.

— Ставьте багаж, — сдержанно добавила девушка.

Но ничто, даже холодный и нетерпеливый тон незнакомки на регистрации, не могло испортить ей эти полные благодарности и любви к своим подругам мгновения. Когда они присели за столик и официант принес три чашки крепкого эспрессо, Лидия наконец-то снова обрела дар речи, благодаря горячему напитку проглотив подступивший к горлу ком.

— Мы же виделись в четверг, — виновато улыбнулась она.

— Да что четверг… У нас с Марией почти одновременно эта идея родилась, сегодня, часов около двенадцати ночи!

Лидия только развела руками.

— Ты же рада нас видеть? — сентиментальная Маша достала из сумки пачку бумажных платков.

— Ты еще спрашиваешь! — Лидия улыбнулась.

— У нас есть сюрприз. На скорую руку, конечно, но главное, что от чистого сердца! — торжественно произнесла Катя. — Вот!

Она достала из сумки небольшой сверток из новогодней упаковочной бумаги, перевязанный синим бантиком.

— Что это? — Лидия с интересом приняла из ее рук подарок.

— Разворачивай! — заерзала на стуле Маша.

Лидия послушно развязала бант, и ее взору предстала изящная металлическая рамка с фотографией. На ней были они трое, сидящие на лавочке в парке Горького, довольные и смеющиеся. Снимок был сделан года два назад. Лидия, как сейчас, помнила, что фотографировал их незнакомый прохожий, какой-то старичок. Хотя это было не принципиально. Важно было совсем другое. Внимание и любовь, которые чувствовались в этом маленьком подарке и нежданной встрече. И в надписи — «Навечно твои подруги».

— Это так… — Лидия замолчала, а потом добавила: — Спасибо.

Катя и Маша тепло улыбнулись ей в ответ. А дальше, невзирая на удивленные взгляды сидящих у соседних столиков, девушки бросились обнимать друг друга, и тут даже всегда сдержанной в эмоциях Катерине на глаза навернулись сентиментальные слезы.

— Ну, хватит, — не выдержала она, вырываясь из цепких Машиных объятий и присаживаясь обратно на стул.

— Да, что-то я совсем расчувствовалась! — Мария виновато посмотрела на подруг.

— Ты не беременна ли? — подняла одну бровь Катя.

Маша замялась:

— Я не уверена, хочу сегодня к врачу пойти.

— Вот так-так! — всплеснула руками Лидия. — И молчала?!

— Я же говорю, не знаю точно, — попыталась защититься Маша.

— Я тебе и без доктора скажу, беременна ты, — абсолютно спокойно повторила Катерина и отпила кофе. — То-то я смотрю, в машине ее укачивает, даже за рулем, плачет постоянно без видимых причин…

— Но это же здорово! — не обратила внимание на саркастические замечания Лидия. — Маша же давно малыша хотела!