Жизнь продолжается. Записки врача
Шрифт:
Советское посольство располагалось на огромной территории с парками и прудами. Здесь же находился дворец, в котором в 1943 году проходила историческая Тегеранская конференция. Невдалеке, на месте гибели А.С. Грибоедова, стоял его памятник. Дом посла, жилые и административные здания терялись среди аллей и водоемов.
В просторном зрительном зале дворца в нерабочие дни демонстрировались новые кинофильмы, организовывались встречи с приезжавшими к нам видными деятелями культуры.
Местные театры нас не привлекали. Они не шли ни в какое сравнение с нашими.
Местные музеи — исторический и археологический — и выставку шахских сокровищ мы посетили неоднократно. Музей персидских ковров, открывшийся в 1974 году, был необыкновенно интересным.
Работавшие в Иране наши специалисты к праздникам устраивали концерты художественной самодеятельности. Нам по жребию досталось 8 марта. Несмотря на рабочую загруженность, к концерту готовились все: сочиняли стихи и песни, разучивали танцы, конферанс, шили своим артистам костюмы. Мощным хором пели: «Летят, летят в страну родную птицы, звенит капель, на улицах весна. Дает концерт советская больница, и нам, друзья, сегодня не до сна».
Бурную реакцию зала вызывали всем известные врачи-мужчины, в классических балетных пачках исполняющие танец маленьких лебедей. Зрители буквально захлебывались от смеха, когда они же, переодевшись в мальчиков в полосатых штанишках, хором и по очереди пели острые и злободневные частушки «для наших мам!»
Тегеранские дети были необыкновенно красивы. Легкая смуглость, нежный овал лица, густые черные вьющиеся волосы, огромные карие глаза. Но меня приводил в настоящий шок использующийся в то время в Иране детский труд.
Виртуоз парикмахер, работая над моей прической, брал из рук тонкого восьмилетнего мальчика то палочку, то бумажку, то гребенку и всякий раз шлепал его по голове. Ребенок стоял молча и терпеливо. Я не могла на это смотреть. Мне объяснили, что для мальчишки такая работа — счастье, иначе он умер бы с голоду, так как его отец, имея несколько жен, не может прокормить ораву детей.
Однажды такой ребенок чуть не изменил нашу жизнь. Ему было лет восемь-девять. Он сидел у края тротуара центральной улицы и продавал свежую клубнику. Чтобы его ягоды блестели и не теряли товарный вид на солнцепеке, он по очереди брал их в рот и покрывал своей слюной. К великой радости продавца, мы купили их у него не для еды, а чтобы доставить ему радость.
Через несколько дней, идя по этой улице, мы были остановлены бросившимся нам навстречу мальчуганом, продавшим нам прошлый раз ягоды. Он радостно закричал что-то, упал на тротуар, обнял мои ноги. Ваня поднял ребенка, прижавшегося к нему и что-то быстро бормотавшего. Мальчишка смеялся и плакал одновременно.
На этот раз ягоды мы подарили привратнику Курбану, но оба долго успокоиться не могли. Перед сном Ваня вдруг сказал мне: «Давай увезем мальчика с собой, усыновим его. Сына у нас нет, дочери взрослые. Он через несколько лет будет красивым парнем и продолжит нашу с тобой фамильную врачебную работу!»
На следующий день муж попросил свою переводчицу,
Она выполнила просьбу начальника. Качество клубники ей понравилось, мальчик вызвал сочувствие. Матери своей он не помнил, а отца недавно аллах взял в рай на небеса. Теперь он служит хозяину, но тот дает мало хлеба и дерется.
Ваня попросил переводчицу покупать для нас ягоды и впридачу давать продавцу сдобную лепешку.
Только через неделю мы смогли вернуться на эту улицу. Идя по противоположной стороне, издали увидели, что вместо мальчика клубнику продает неприятный старик. Ничего не объясняя, Ваня привел меня в первый попавшийся магазин, приобрел какую-то ненужную вещь и на такси привез домой.
Дома он объяснил, что бурная сцена, разыгравшаяся между нами и ребенком, а также удачная последующая торговля мальчика определенно привлекла внимание кого-то, следившего за нами (шпионов и провокаторов здесь полно). Необходимо переждать некоторое время, а ближе к отъезду обратиться в посольство. Посол хорошо знает нас, и, если мальчик будет жив и согласится быть нашим сыном, всё оформят спокойно и быстро.
До сих пор не могу простить себя за непоправимую жизненную ошибку. Несмотря на то что мы полностью отработали срок контракта, нас просили продлить его. Мы были немолоды, чувствовали себя уставшими от напряженной и тревожной жизни, кроме того, торопились на предстоящие свадьбы дочерей. Надо было бы не торопиться, а прежде чем готовить свадьбы, взять из Тегерана того мальчика и с ним вернуться на Родину. Я осталась с новобрачными, а вскоре и с внуками дома, а Иван Николаевич вернулся в Иран на непродолжительное время.
Мальчика искали безрезультатно. Искренняя и верная любовь к ребенку была характерна для сильной и цельной натуры мужа. Жаль мальчика. Ребенок инстинктивно почувствовал наше добросердечие. Он, маленький и несчастный, храбро бросился к незнакомым людям за помощью и спасением.
Поводом собраться вместе на Родине за праздничным столом послужило не только завершение заграничной службы, но и особое событие. Мы стали дедушкой и бабушкой. У нас родилась внучка.
Принимая поздравления от друзей, мы делились тегеранскими новостями. Супружеская пара наших сокурсников, вернувшихся ранее, рассказывала о столичных событиях. Товарищи из Ленинграда и Киева обсуждали перемены в своих городах. Тегеран для всех ушел в прошлое, но остался в воспоминаниях.
Наш сокурсник, Анатолий, руководивший теперь одной из московских больниц, спросил: «А помните нашу поездку в Исфаган?» Все помнили.
Как-то, имея два предстоящих свободных дня по случаю местного праздника, мы собрались на дальнюю экскурсию. На большом больничном автобусе
выехали из города в конце рабочего дня. Миновав пригороды и предгорья, остановились на короткое время в религиозном центре страны Куме. Однако не оставили без внимания знаменитые кумские вазы с персидскими росписями.