Жизнь продолжается
Шрифт:
Флавиан умолк. Профессор тоже молчал, опустив голову и прикрыв веки. Я осторожно, стараясь не звякнуть и не хлюпнуть, прихлебнул из красивой чашки остывший чай.
Профессор открыл глаза.
— Отец Флавиан! Что вы можете мне посоветовать конкретно?
— Профессор! Загляните в своё сердце и скажите искренне, от души: вы хотели бы, чтобы написанное в Евангелие о Христе было правдой? Чтобы Христос действительно был Богом и Спасителем?
— Да, пожалуй, хотел бы.
— Тогда обратитесь к Нему словами отца евангельского отрока: «Господи! Помоги моему неверию»!
И если вы искренне захотите услышать ответ и обратитесь ко Христу из глубины души, Он отзовётся. Вы услышите Его отзыв в своём сердце, почувствуете Его любовь, уверуете, перестанете бояться смерти и возжелаете встречи с Ним. Вы поймёте слова Апостола Павла: «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение».
Одно из значений слова «религия» — «связь», «контакт». Многие пришли к рассудочному пониманию того, что Бог существует, но с этим рассудочным пониманием и остались. Потому что они не стали людьми «религиозными» — имеющими живую связь с Живым Богом.
А Бог познаётся не рассудком, но только через живое общение с Ним. Попробуйте вступить с Ним в такое общение, иного пути обретения истинной веры нет.
Сейчас я не буду совершать над вами никаких священнодействий, мы с Алексеем уедем. А завтра от меня поедет человек в Н-кую пустынь — небольшой мужской монастырь, расположенный в красивейшем уголке природы, где настоятельствует мой старый друг игумен Т-н. Если вы надумаете до завтрашнего утра — позвоните, и вас отвезут в это замечательное место, где предоставят отдельную келью, возможность пользоваться прекрасной монастырской библиотекой, в которой вы найдёте пищу для своего пытливого научного ума и необходимую для понимания вопросов веры информацию. В монастыре же над вами совершат и все необходимые священнодействия по вашему желанию.
Кроме того, отец Т-н с удовольствием ответит вам на все могущие возникнуть у вас «теоретические» вопросы. Он, кстати, тоже в прошлом профессор, только физико-математических наук, мой бывший дипломный руководитель. Я думаю, вы найдёте с ним общий язык.
У вас есть время до завтрашнего утра. Поговорите со Христом в своём сердце и примите решение.
— Я обдумаю ваше предложение, отец Флавиан, благодарю вас сердечно. Прошу позволения откланяться, мне необходимо прилечь, чтобы набраться сил. Всего вам самого наилучшего!
— И вам профессор! До свидания!
— Да! Ваше преподобие, отец Флавиан! Прошу вас... помолитесь и вы о «моём неверии»...
— Непременно помолюсь, профессор, обещаю вам!
Всю обратную дорогу в Покровское мы молчали. Флавиан сосредоточенно молился.
Помогая ему выгружаться у церковной сторожки, я спросил его:
— Как ты думаешь, отче, он позвонит?
Флавиан пожал плечами и вздохнул. Я тоже вздохнул.
Дома Ирина дочитывала с детьми их детское вечернее молитвенное правило. Я постоял в дверях, дожидаясь, пока они закончат, а затем предложил:
— Дети! Давайте встанем все вместе на колени и скажем: «Господи! Спаси и помилуй раба Твоего Валерия! Открой ему Себя и научи, как надо жить, чтобы попасть в Небесное Царство! Аминь!»
Дети
— Папа! — Машенька вскарабкалась ко мне на руки и обняла за шею. — Боженька обязательно спасёт этого Валерия! Мы же сейчас попросили Боженьку об этом, а Он хорошие просьбы всегда выполняет! Этот Валерий хороший?
— Хороший, радость моя, хороший, только он, как эта Бяка-Закаляка твоя, немного заколдованный...
— Вот Боженька его и расколдует! Мы же просили Его! Да, папа?
— Да, моя радость, пойдём в кроватку, Ангел-хранитель уже над подушечкой крылышки распростёр, пора спать...
Спал я плохо, проснулся рано, поворочался, встал, стараясь не разбудить Ирину, умылся и, поправив лампадку, взял в руки «Молитвослов». Окончание утренних молитв прервал писк пришедшей на мобильник SMS-ки. Я заложил «Молитвослов» пасхальной открыткой с цыплёнком, взял телефон и открыл сообщение.
На экране телефона было одно слово: «Позвонил».
И множество восклицательных знаков.
Спустя два с небольшим месяца тёплым осенним днём мы сидели с Флавианом в церковной сторожке за столом. Мать Серафима усердно подливала ароматного чаю нам и Ангелине Валерьевне, сидевшей с нами и рассказывающей о брате. Она была одета в такую же строгую блузку с высоким воротничком и такой же элегантный газовый шарфик на голове. Только и блузка и шарфик были чёрного цвета. Однако глаза Ангелины Валерьевны отнюдь не были грустными.
— Вы представить себе не можете, батюшка, как счастлив был мой Лерочка эти последние недели своей жизни! Как он благодарил меня и вас, батюшка, за помощь и молитвы.
Он звонил мне и всегда говорил таким ликующим звонким голосом, как в детстве:
«Аля! Какой огромный, богатейший, интереснейший мир открылся мне в Церкви! Сколько же существует рядом с нами такого, о чём я даже не подозревал! А какой прекрасный друг у меня теперь есть — отец Т-н! Аля, у меня ещё никогда в жизни не было такого искренне любящего и надёжного друга! А какой он мудрый! Мы с ним почти одногодки, но я чувствую себя просто младенцем рядом с ним, и, ты знаешь, мне это даже нравится! Как прекрасно новым детским взглядом смотреть на окружающий мир и видеть в нём повсюду неисчерпаемую Божью красоту и совершенство! Какие замечательно глубокие книги здесь есть, какие чудные тут богослужения, как легко здесь молиться! И как ясно слышен здесь в ответ на молитву исполненный бесконечной любви голос Бога в моём ликующем сердце!»
— Батюшка, как вы и сказали, Валеру там соборовали, он причащался каждое воскресенье, а в последнюю неделю жизни каждый день. Сам отец Т-н приходил со Святыми Дарами к Валерию в келью, так как он уже не вставал с кровати, и причащал его после ранней Литургии.
А за три дня до смерти отец Т-н постриг Валерочку в схиму с именем Агафангел! Представляете, мой брат умер монахом! Тот, кто ещё недавно называл себя убеждённым безбожником! Господи, это дивное чудо Твоё!
Батюшка, я прошу вас с Алексеем — возьмите себе на память эти фотографии и поминайте иногда в молитвах моего брата!