Жизнь с моей сестрой Мадонной
Шрифт:
И в тот вечер, и во все остальные гости провозглашали тосты за супружескую чету. Этим вечером тост произносил один из друзей Гая. Изюминкой тоста была игра слов: «Не забавно ли было бы, если бы Гай был геем?»
Я не смеялся. Это было бы совсем не забавно.
После ужина я решил познакомиться с историей замка Скибо. Оказалось, что замок был построен на месте древнего поселения викингов. За долгие столетия замок почти разрушился. Возрожден он был в 1898 году, когда его купил филантроп Эндрю Карнеги, шотландец по происхождению. В возрасте двенадцати лет Эндрю уехал в Америку,
В Скибо бывали король Эдуард VII, композитор Эдвард Элгар, политик Ллойд Джордж, знаменитейшая слепоглухонемая писательница Хелен Келлер, писатель Редьярд Киплинг и американские миллионеры Рокфеллеры. На огромном органе, установленном в главном зале, играл великий Падеревский. Богатейшая история Скибо меня поразила, и все же я чувствовал себя здесь очень одиноко.
Утром меня разбудили звуки волынки. Эту традицию в Скибо заложил еще Карнеги.
Спустившись к завтраку, который вновь состоял исключительно из шотландских деликатесов, я понял, что днем опять останусь предоставлен самому себе. Мужчины собирались на охоту, женщины проводили день за закрытыми дверями, занимаясь разными женскими делами. Мадонна ничего мне не предлагала. Хотя невеста и не обязана развлекать гостей, но мне все же было неприятно, что она пригласила меня на свадьбу, а потом бросила на произвол судьбы.
Я снова отправился в библиотеку. Однако мне было ужасно интересно, что же происходит в женской комнате. Жизнь женщин была окутана покровом тайны. Спустя какое-то время оттуда появилась Стелла.
— Я так устала от девушек, — сказала она. — Собираюсь прокатиться верхом.
Вечером я заглянул в карту рассадки и обнаружил, что мне предстоит сидеть между Труди и Стингом. Сначала они разговаривали о замке и о погоде.
Потом Труди наклонилась ко мне и спросила:
Кристофер, как ты думаешь, я нюхаю?
Что?
Я нюхаю?
Нет, насколько мне известно, — ошеломленно ответил я.
А ты не увлекаешься такими вещами? — Прежде чем я успел обдумать ответ, она добавила: — Неужели нет?
Разве этот копченый лосось не великолепен? — Я решил сменить скользкую тему.
Гай совершенно явно гордился своей гетеросексуальностью, и гордость эта особенно ярко проявлялась в присутствии геев, то есть в моем. В течение свадебной недели, когда его друзья каждый вечер произносили тосты, подчеркивая его выдающуюся мужественность, он чувствовал себя как рыба в воде. Меня же более чем удивлял тот факт, что в речах, прославлявших гетеросексуальность Гая, постоянно звучало слово poofter, унизительный британский синоним слова «гей».
Не обращая внимания на остальных гостей — Стинга, Труди, Стеллу Маккартни, мою сестру Мелани и ее мужа Джо, — Мадонна, сидевшая во главе стола, поднялась и не терпящим возражений тоном объявила:
Кристофер, сегодня твоя очередь произносить тост. Я наклонился вперед и многозначительно ответил: Мадонна, ты же не хочешь, чтобы я это делал. Это было утверждение, а не вопрос.
Мадонна смотрела на меня абсолютно безразлично.
Думаю, тебе лучше попросить кого-нибудь другого, — я пришел ей на помощь. Нет, Кристофер, сегодня твоя очередь! — пролаяла она точно таким же тоном, каким отдавала приказы
В те времена я всегда капитулировал перед ее непреклонностью и отказывался от заслуженно полученной Парк-Плейс.
С тех пор ничто не изменилось.
Я встал.
Остальные гости уважительно замолчали: тост должен был сказать брат невесты.
Я поднял бокал.
— Я хочу произнести тост за счастливые моменты, которые в жизни человека случаются лишь дважды, — и, не делая ни малейшей паузы, я продолжил: — Если кто-нибудь захочет трахнуть Гая, он будет в моей комнате.
Все расхохотались. Все, за исключением Мадонны, которая лишь твердила:
— Что он имел в виду? Что он имел в виду?
Не смеялся и Гай, который отлично знал, что я имел в виду.
С тех пор он старался не смотреть на меня. После ужина я пошел в свою комнату по длинному коридору, довольный тем, что мне, наконец-то, удалось вонзить свой кинжал. Меня догнала Труди.
— Это было великолепно, — сказала она. — Твоя сестра не вмешивалась, но мне уже надоели эти гомофобные шуточки. Если бы ты не взорвался, я бы начала за тебя беспокоиться. Я просто хочу, чтобы ты знал: мы все понимаем твои чувства.
В тот момент я полюбил Труди, и она знает об этом.
На следующий день приехали мои родители вместе с Паулой. Сначала Мадонна не хотела ее приглашать. Паула говорила мне, что сама позвонила Мадонне и сказала, что очень хочет приехать на ее свадьбу. Мадонна ответила, что, если Паула заплатит за билет на самолет и оплатит все расходы, она может приехать. Я был страшно зол на Мадонну за то, что она так бессовестно обошлась с нашей сестрой. Паула работала художником-графиком и получала весьма скромное жалованье. Но Мадонна все равно заставила ее заплатить за трансатлантический перелет.
Мое настроение улучшилось, когда приехали Руперт, Алек, Гвинет и Донателла. Мы проехались на катере, и я рассказал им о гомофобных тостах и о том, как ужасно мне было без них. Они смеялись и утешали меня.
— Бедный Кристофер, — сказала Гвинет, — мы о тебе позаботимся.
Весь тот день мы провели вместе.
Крещение состоялось вечером. Перед замком выстроилась длинная вереница «Рейнджроверов». Они должны были доставить нас в собор Дорноха. За воротами замка нас уже ожидали около пятисот фотографов и еще больше журналистов. Мы проехали мимо них, но они последовали за нами в Дорнох.
Более тысячи поклонников собрались вокруг небольшого собора, построенного 776 лет назад и славящегося великолепными витражами. В соборе горели свечи. Колонны и скамьи были украшены гирляндами из плюща и цветов.
Я сидел вместе с Гвинет и Рупертом. Рокко я почти не видел. На мальчике было бело-золотое крестильное платьице от Версаче за сорок пять тысяч долларов — подарок от Донателлы. Позже я узнал, что один из журналистов три дня прятался в огромном органе собора. К тому времени, когда его нашли, он уже потерял сознание от холода.