Жизнь с Раманой Махарши
Шрифт:
Помимо усыпальниц для животных в Шри Раманашрамаме Бхагаван построил два самадхи для животных, когда все еще жил на холме. Первое предназначалось для павлина, обитавшего в Скандашраме, второе – для попугая. Эчаммал, поднимаясь по холму, увидела, как на этого попугая напала ворона. Она принесла его, израненного, Бхагавану, который в то время жил в Скандашраме. Бхагаван ухаживал за ним в течение пяти дней, пока тот не умер. Хороня его на холме, он заметил: «На этом месте будет построено здание».
Предсказание сбылось: здание возникло вскоре после появления самадхи. Пещера рядом со зданием в конце концов стала известна
Пес Джеки, который в итоге был похоронен рядом с оленихой и вороной, был принесен в ашрам еще щенком. Он никогда не сходился с другими собаками и не любил играть. Вместо этого он жил жизнью садху. Он часто сидел напротив Бхагавана на куске оранжевой ткани, подаренном одним из преданных, и внимательно смотрел ему в глаза. Поскольку Бхагаван испытывал к нему большую любовь и поскольку пес вел себя столь образцовым образом, за ним всегда отменно ухаживали. Особенно хорошо о нем заботился Рамасвами Пиллай. Каждый день он мыл Джеки водой с мылом и удалял насекомых, присосавшихся к его телу. Всякий раз, когда раздавался прасад, Джеки не притрагивался к еде, пока Бхагаван не приступал к своей порции. В такие моменты он пристально смотрел Бхагавну в лицо. Как только Бхагаван клал кусочек в рот, Джеки приступал к своей доле.
Помню один случай, связанный с Джеки, который произошел, когда Бхагаван сидел у колодца в окружении преданных. Джеки сидел вместе с ними, внимательно глядя на Бхагавана, когда через заднюю дверь ашрама вошла бродячая собака. Джеки, отвлеченный незнакомцем, начал лаять. Бхагаван мягко пожурил его, сказав: «Просто закрой глаза. Просто закрой глаза. Просто закрой глаза. Просто закрой глаза. Если ты сделаешь так, ты не сможешь видеть эту собаку». Джеки послушался немедленно, но некоторые из нас продолжали смотреть на бродячую собаку. Когда я увидел, что происходит, то засмеялся и заметил: «Это хороший урок. Не только для Джеки, но и для всех нас».
Джеки прожил в ашраме много лет, но я не могу вспомнить, каким образом его в конце концов не стало. Должно быть, это случилось в 1930-е годы, когда я руководил строительными работами, поскольку помню, как по просьбе Бхагавана сооружал маленькую самадхи над его телом.
Нижеследующую историю о смерти Джеки я обнаружил в неопубликованном рассказе Нарасимхи Рао:
«В прежние дни, когда мы приходили в ашрам (в начале 1930-х годов), там жил пес по имени Джеки. Он был очень болен тогда, но не выказывал признаков страдания и все мужественно терпел. Бхагаван распорядился, чтобы для него принесли мягкую кровать, и с большой любовью заботился о нем, следя за всеми его потребностями. Спустя несколько дней он еще сильнее ослабел и стал испускать зловонный запах. Это никак не сказалось на отношении к нему Бхагавана. Он брал его на руки и, прижимая к себе, с любовью ласкал. В конце концов тот умер у него на руках. Он был похоронен на территории ашрама. Над его могилкой был возведен памятник».
Другое самадхи в этом ряду принадлежит корове Лакшми. Ее история была рассказана во многих книгах, поэтому мне вряд ли стоит снова повторять ее здесь. Вместо этого я упомяну один случай, связанный с ней, который, как мне кажется, не был описан ранее.
Каждый раз, когда Лакшми приходила на даршан, она шла очень быстро, не обращая внимания ни на кого, кто оказывался у нее на пути. Преданным оставалось решать, посторониться или оказаться под ее копытами. Когда она достигала софы Бхагавана, она часто останавливалась перед ним и клала голову ему на ноги. Если она подходила
Как-то раз, когда в ашраме осталось совсем мало травы, Бхагаван заметил, что Лакшми не получила достаточное количество еды. В тот день, когда он отправился в столовую, он отказался притронуться к поданному кушанью. Вместо этого он попросил служителей отдать его Лакшми. Когда новость об этом странном поступке достигла коровника, его работники поняли, что он косвенно протестует против дурного обращения с Лакшми. С базара принесли фуража, что позволило и Бхагавану, и Лакшми вернуться к их обычному рациону.
Много рассказывалось о том, что у Лакшми часто рождались телята в день рождения Бхагавана. Однажды я видел одного из этих телят, белоснежного цвета, сидящего в холле напротив Бхагавана. Из-за его цвета и позы он выглядел совершенно как Нанди [31] . Сам Бхагаван в этот момент сидел на тигровой шкуре, олениха Валли сидела поблизости, перед софой горела кумутти, и рядом лежала серебряная кобра, которая использовалась в качестве держателя для благовоний. Благодаря наличию всех мифических атрибутов Шивы все это выглядело как сцена с горы Кайлас [32] .
Это напоминает мне еще об одном случае, совсем не связанном с животными, который произошел в холле. Преданный принес альбом с религиозными изображениями, все из которых были нарисованы замечательным художником Рави Вармой. Бхагаван показывал их нам, одно за другим, в холле. Когда он добрался до изображения с Господом Шивой, медитирующим с закрытыми глазами, я сказал, что оно очень хорошее.
Единственным ответом Бхагавана было: «Шива! Если сидеть вот так с закрытыми глазами, кто же будет присматривать за всеми делами, творящимися в мире?»
Многие преданные верили, что Лакшми была реинкарнацией Кирайпатти – женщины, которая подавала Бхагавану еду, когда он жил на холме. В данном случае Бхагаван, похоже, несколько более охотно признавал то, что одна из его преданных реинкарнировала в теле животного.
Я присутствовал в холле, когда кто-то однажды спросил Бхагавана: «Как получилось, что Мадхава Свами вернулся в теле белого павлина?» Мадхава Свами в течение многих лет был служителем Бхагавана. Он начал прислуживать Бхагавану в конце двадцатых годов и продолжал до начала сороковых. Ростом, размером и комплекцией он очень походил на меня. Он также был телепатом: если когда-либо Бхагаван что-то хотел, Мадхава Свами ловил его мысль и приносил желаемый объект. Хотя он постоянно находился рядом с Бхагаваном, ум его изрядно блуждал. Ему было сложно медитировать, и он негодовал из-за того, что проводил все свое время в холле, прислуживая Бхагавану. Когда он только появился в ашраме, то решил, что сможет проводить все время, сидя в медитации. Вместо этого, подобно мне, в течение недели после приезда он обнаружил себя на службе у Бхагавана, занимавшей все его время.
Мадхаве Свами никогда не нравилась его работа, и он всегда завидовал тем преданным, которые могли свободно медитировать целыми днями. После того как и я с позволения Бхагавана выехал из ашрама, чтобы полностью посвятить себя медитации, Мадхава Свами пришел ко мне с жалобами на свою участь.
«Я был с Бхагаваном еще до тебя, – сказал он. – Бхагаван дал тебе свободу, а мне по-прежнему приходится работать. Бхагаван все еще не дал мне своей милости, так что я должен продолжать работать».
Большинство преданных удивились бы, если бы услышали подобные его речи. В качестве служителя он обладал привилегией находиться рядом с Бхагаваном в течение всего дня. Бхагаван часто беседовал с ним на духовные темы, и он был одним из немногих людей, которым позволялось дотрагиваться до Бхагавана и массировать его тело. Мадхава Свами не получал от всего этого никакого удовольствия.