Жизнь щедра на сюрпризы
Шрифт:
— А потом что?
— А потом сдашь её в комиссионку, за полученные деньги купишь новую. За такую шубу в Союзе знаешь, такие деньги дадут!
— И всё же лучше купить с запасом. Может быть, есть чуть больший размер?
Андрей переговорил на эту тему с продавщицей, и та направилась куда-то в другую закрытую комнату, вероятно, в небольшой склад одежды. Её не было долго, но, появившись, она только развела руками и покачала головой:
— Большего размера нет.
— Ладно, покупаем эту шубу. Так быстро ты в Союзе не поправишься. Зато как ты в ней великолепно выглядишь. Несколько лет поносишь, а там видно будет, — решил Андрей.
Лера, хоть и с небольшими сомнениями, но согласилась с ним. Они уплатили деньги за шубу, продавщица им её аккуратно упаковала — на удивление в сложенном виде шуба занимала совсем немного места. Довольные, они вышли на улицу и направились в сторону городской электрички. Дойдя до магазина ковровых изделий, Андрей спросил:
— Ну, что, зайдём?
— А у нас что, ещё деньги остались? — удивилась Лера.
— Остались. Мы ведь планировали купить ковёр
— Нет, нет, — запротестовала Лера. — На сегодня предостаточно. Если на ковёр денег хватит, то купим его и сразу домой. Больше ни на что даже смотреть не будем.
— Хорошо.
Они зашли в магазин и начали изучать ассортимент ковров. Да, они планировали, купив ранее большой настенный ковёр, купить подобный ковёр и на пол. Но, не обязательно из того же материала, что и настенный ковёр. А на такой ковёр, как и предполагал Андрей, денег у них хватало. И они не ушли из магазина с пустыми руками — они, долго выбирая, всё-таки купили симпатичный напольный ковёр под цвет настенного. После этого они, как и говорила Лера, сразу вернулись на вокзал и отправились домой. У них уже пропало настроение гулять по Берлину, да а денег то почти не осталось, разве что пара десятков марок — все деньги ушли на две эти две крупные покупки. Ранее, кроме запланированного ковра, Валерия собиралась найти ещё красивый сервиз и, возможно, купить кожаное пальто Андрею. Но сейчас они уже и не хотели ничего покупать. Пальто Андрею они уже будут искать в следующий раз. В данный момент Лера была целиком в предвкушении очередной примерки новой шубы уже дома, что она и сделала в первую очередь. Она долго не снимала шубу, находясь в радостном возбуждении, и даже не смогла устоять перед искушением, похвастаться покупкой соседке. Инга с завистью, но тоже с восторгом оценила новую покупку Морозевичей.
Уже будучи в Союзе, Лера с удивлением узнала (случайно прочитав в журнале) ещё об одном достоинстве меха ламы — он оказывается не только украшает и греет, но ещё успокаивает и даже лечит. Причиной тому служит его необыкновенный целительский дар. Волос ламы удивительно тонкий и мягкий, его прикосновения к телу особенно приятны. Благодаря этому лама обладает способностью положительно влиять на эмоциональное состояние хозяйки. Лама улучшает настроение, снимает раздражительность, возбудимость и вспыльчивость. Изделия из меха и шерсти ламы нормализуют давление, повышают сопротивляемость простудным заболеваниям.
ГЛАВА 32. Время праздников
Тем временем всё ближе были праздники, именно праздники, а не один только Новый год, потому что вдали от Родины праздновались все маломальские события. Такими и были на подходе: окончание хозяйственного года, Рождество (по новому стилю — немецкое), Новый год (по новому стилю — и для немцев и для русских), Рождество по старому стилю и, наконец, тот же Новый год, но уже тоже по старому стилю. Впрочем, и в Союзе часто отмечали последние три праздника, а некоторые так и Рождество по новому стилю. Но что же это был за праздник окончание хозяйственного года и когда он праздновался? А праздновался он в любой день — тогда, когда выпадет удобный момент, но обязательно незадолго до нового Рождества. Дело в том, что в частях, где работали совместно советские и немецкие граждане, принято было вместе праздновать праздники, приглашая на те из них, которые не празднует одна из наций, её представителей. Рождество по новому стилю русские редко празднуют, а немцы, естественно, всегда — это для них праздник, пожалуй, более важный, чем сам Новый год. И они, конечно же, приглашали отпраздновать его вместе и советских людей, которые им в этом не отказывали. Но нужно было платить немцам той же монетой. Вот только Рождества и Нового года по старому стилю немцы не признавали и удивлялись — как это можно до сих пор жить по старому календарю, причём не постоянно, а выборочно. Это не поддавалось их пониманию. Таким образом, на 7 и 13–14 января, как на праздники, немцев приглашать было бесполезно. Но у них ещё было и такое понятие, как рождественские каникулы, период от их Рождества до Нового года — в это время они не работали, а только веселились. Они отмечали свои праздники, и до других им дела не было. Вот поэтому и был придуман такой не праздник, но событие, как окончание хозяйственного года, который по настоящему кончался, конечно же, 31 декабря. Но отмечали это событие вместе с немцами за пару дней до празднования ими Рождества.
В этом году его было решено отметить 22 декабря в пятницу после работы, точнее не совсем после работы, а немного раньше. Это было целесообразно по той причине, что Рождество начиналось в понедельник, но до этого было два выходных — а зачем немцам совмещать выходные и праздники, когда можно отдыхать и так. Обычно считается, что немцы очень мало пьют, да и едят не так уж много. К этому Андрей привык в том же Стендале и Борстеле, видя как немцы едят и пьют в кафе или гасштеттах — одна сосиска с булочкой, половина "дупелька", кружка пива и несколько сигарет (в этом ограничения не было). И всё это не спеша, размеренно. Но совсем по-другому было на вечере в честь окончания хозяйственного года — событии, на котором Морозевич
— Может быть, это ты сам напился, и тебе это всё таким показалось?
— Да где же я напился, когда я и сейчас то не пьяный. Выпивший, конечно, но не до такой же степени, чтобы ничего не соображать.
— Вообще-то на перепившего ты, и в самом деле, не похож. Но такое поведение немцев довольно странно.
— Мне оно тоже сначала показалось странным. Но те, кто празднует с немцами это событие не первый год, говорили, что это обычная картина. Немцы, расчётливы, даже прижимисты, но только в том случае, когда нужно платить из собственного кармана. А когда их угощают и не требуют оплаты, то они будь здоров — как говорят на "шару и уксус сладкий". Вот и к немцам это в полной мере относится. Ладно, вскоре они приглашают нас на празднование Нового года, кстати, с жёнами, вот там посмотрим на их поведение.
— И когда это будет?
— Ровно через неделю, тоже в пятницу 29 декабря. И отмечать этот праздник они приглашают нас в какой-то загородний ресторанчик.
— Ой, интересно будет посмотреть, как веселятся немцы, да и самим повеселиться, — обрадовалась Лера.
— Ну, они как принимающая сторона, наверное, не очень там будут напиваться.
— Да я не об этом. Напьются или не напьются — это не интересно. Просто интересно совсем другое — как именно немцы веселятся? Тоже будут ли они петь песни, как они танцуют. У вас танцы не были организованы, но в ресторане то они должны обязательно быть.
— Ладно, скоро мы всё это увидим.
Неделя прошла, как и предыдущие — не лучше, но и не хуже. По крайней мере, перед Новым годом за углём ни одна машина не пришла. И вот уже наступило 29 декабря. К этому дню во всю постарался Дед Мороз — дня три в начале недели шёл обильный мягкий снег, и вся территория госпиталя красочно преобразилась. Деревья и кусты надели пушистые белые, шубы, тулупы и шапки, которые так и искрились на солнце, а оно почти не пряталось за тучки. Такой снег, да и, вообще, такую погоду в ГДР Андрей видел впервые — ну совсем как в Союзе, только морозец совсем небольшой — всего 3–4 градуса ниже нуля. В общем, день выдался великолепным, теперь оставалось посмотреть, каким же будет его концовка. Ждать довелось не так уж долго — немцы подогнали автобус на территорию госпиталя к четырём часам вечера. Через полчаса планировался выезд, чтобы быть в ресторане не позже 17:00. Многие приглашённые собрались уже к приходу автобусов, погода была чудесная и, хотя уже начинало смеркаться, приятно было прогуляться, просто поговорить друг с другом, обменяться новостями. Приглашённых было не так уж много, в основном работающие в службе АХЧ с мужьями или жёнами. Морозевичи подошли к месту сбора в начале пятого. Леру уже неплохо знали, как в самом госпитале, так в АХЧ, но сейчас её встретили любопытными взглядами. Андрей уговорил Валерию одеть в ресторан новую шубу, когда же ёё и обновлять, как не в такой праздник. Лера согласилась с трудом. То ей было неудобно, то она боялась, что шубу в ресторане стащат. Андрей успокоил её, сказав, что в немецком ресторане это просто невозможно. И она одела таки купленную всего двадцать дней назад шубу и, конечно же, не пожалела об этом. Смотрелась Валерия Андреевна в этой шубе просто великолепно, таких восторженных взглядов она давно не отмечала. Некоторые женщины даже попросили Валерию разрешить им потрогать мех шубы и достойно оценили его.
В ресторане к приезду гостей всё было готово. Это был небольшой, но очень уютный ресторанчик вблизи шоссейной трассы примерно в 4-х км от госпиталя в районе небольшого городка Фихтенвальде. Располагался он на площадке, с трёх сторон окружённым молодым лесом. Его вид, с освещёнными окнами на фоне белоснежно-зелёных елей, был очень красивым. Как оказалось, этот ресторан принадлежал их соотечественнику, отцу которого после войны примерно в возрасте 25 лет каким-то чудом удалось остаться в Германии, женившись на немке. Его сын, уже, конечно, был только наполовину русским, но немцы всё равно считали его таковым. Ранее хозяином ресторана был старший русский, а теперь — уже младший русский, хотя он говорил на немецком языке абсолютно так же, как и они сами. Ресторан хорошо смотрелся и внутри. Гости расселись за столиками по указанным местам. Немецких сотрудников, работающих в госпитале, точнее в АХЧ, было не меньше, нежели приглашённых, хотя руководителей даже среднего звена было мало. Но это было понятно, немцы в данном случае были хозяевами и в их составе были не только лица, непосредственно контактируемые с руководством хозяйственной части госпиталя, но и ряд простых работников, правда, старшего возраста. Перед каждым клиентом ресторана стояли хорошо засервированные тарелки с закуской, даже по бутерброду с красной икрой, и, наполненый водкой, дупелёк. Шампанского на столах не было, как, впрочем, и в госпитале во время празднования окончания хозяйственного года. Всё же ещё не наступает Новый год, а идёт его только преддверие. Для женщин (для желающих) на столе стояли бутылки лёгкого вина. Курт, как старший от немцев, поприветствовал всех собравшихся, произнёс тост, и гулянье началось.