Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом
Шрифт:
За Эдмонтоном, на дальней границе, возвышалась синяя гряда Скалистых гор. Однажды в своем воображении он уже пострелял там много медведей-гризли с капитаном Майн Ридом. Сейчас, в охотничьем заповеднике Джаспер-парка, он был гостем полковника Мэйнарда Роджерса, и о стрельбе не могло быть и речи.
Но они отправлялись кататься — и Джин верхом на лошади чувствовала себя в своей стихии — среди снегов бесконечных хвойных лесов. Они устраивали кемпинги в вигвамах, ловили рыбу в ледяной озерной воде. И каждый день к ним скакал всадник с телеграммой от Лили Лодер-Саймондс
«Мы просто бродили, — объяснял он на обратном пути, — и стали думать, будто мы одни во всем мире, пока не встретили бурого медведя. После этого наши фантазии улетучились вместе с ним».
Поездка по Канаде заняла около месяца. Он размышлял над идеей еще одного канадского романа и упомянул об этом в беседе с представителями печати в Виннипеге. «Нет-нет, он не будет ни о Шерлоке Холмсе, ни о конной полиции северо-запада, ни о том и другом вместе». Они вернулись в Англию в начале июля — судьбоносного июля 1914 года.
Когда согласованный с пароходным расписанием поезд прибыл из Мегантика на вокзал Ватерлоо, он увидел в киосках экземпляры июльского номера «Странда», в котором был напечатана «Опасность!». К рассказу редактор приложил мнения двенадцати авторитетов в области военно-морского дела, которые автор видел в гранках, размышляя о том, может ли на самом деле возникнуть ситуация, описанная в «Опасности!».
Семеро из комментаторов были адмиралами, главным образом отставными. Большинство из них относилось к опасности с легкостью, утверждая, что Британским островам не может быть причинен ущерб столь малым числом подводных лодок, и рассматривая такую попытку как налет нескольких смельчаков.
«Должен сказать, — писал адмирал сэр Комптон Домвилл, кавалер ордена Бани, — что считаю это в высшей степени маловероятным, в стиле рассказов Жюля Верна».
«Британская общественность, — писал адмирал С.С. Пенроуз Фицджеральд, — не сможет осознать исключительную маловероятность технической стороны дела, о которой он говорит. Лично я не думаю, что какая-либо цивилизованная страна станет торпедировать безоружные и беззащитные торговые суда».
«Ни одна страна не допустит этого», — соглашался адмирал Уильям Хэннэм Хендерсон и заявлял, что любой командир подводной лодки, который попытался бы это сделать, был бы подвергнут суду военного трибунала и расстрелян своим собственным народом.
Капитан 1-го ранга Джейн, соглашаясь с тем, что суперподлодки, подобные описанным в рассказе, могут появиться через несколько лет, высказывал мысль, что лучшим способом борьбы с нападением подводных лодок было бы повесить любого капитана и его экипаж, которые попадут в руки британцев.
«На террор надо отвечать террором, — писал он. — Мы можем отомстить! Повесить нескольких из них, чтоб неповадно было, и они будут запуганы, они не предпримут больше таких попыток!»
Таковы были аргументы.
Но мы, которые читаем эти аргументы, ни в коем случае не должны критиковать этих джентльменов и утверждать, что они не правы. Кто мог предугадать замыслы немцев? Как в случае
Сразу же по возвращении Конан Дойл вновь начал бороться, доказывая невиновность Оскара Слейтера, — в деле об убийстве пожилой леди в ее квартире в Глазго, — поскольку в правительственной Белой книге, опубликованной в июне, незадолго до его возвращения появились новые данные.
Сыщик — лейтенант Джон Томсон Тренч из полиции Глазго — был одним из полицейских, который занимался расследованием убийства мисс Джилкрайст. Более пяти лет его глубоко беспокоило дело Слейтера. Но он не мог публично высказываться относительно причин, по которым верил в невиновность Слейтера, не нарушая при этом своих служебных полномочий.
В марте 1914 года лейтенант Тренч поделился своим беспокойством с юристом из Глазго господином Дэвидом Куком. Поскольку он считал, что со стороны министра по делам Шотландии существуют заверения в его неприкосновенности, Тренч сделал несколько потрясающих признаний.
Он показал, что по каким-то причинам имело место сокрытие улик, которые вполне могли бы послужить оправданию Слейтера в суде. Часть его показаний касалась Хелен Лэмби, девушки-служанки.
Если мы припомним сцену убийства — Хелен Лэмби, спешащая домой после выполнения поручения, Артур Эдамс, дергающий веревку звонка, — мы вспомним, как эти двое лицом к лицу столкнулись с убийцей в освещенном холле. Хелен, сказал лейтенант Тренч, узнала человека в квартире и в тот же вечер призналась в этом одной из родственниц мисс Джилкрайст.
Родственницей, о которой идет речь, была мисс Маргарет Биррелл, которая жила тогда на Блитсвуд-Драйв. Лейтенант Тренч попросил представить заявление мисс Биррелл. Вот выдержка из этого документа:
«Я никогда не смогу забыть вечер убийства. Служанка мисс Джилкрайст Хелен Лэмби подошла к моей двери приблизительно в 7.15… Когда я открыла дверь, она бросилась в дом и воскликнула: «О, мисс Биррелл, мисс Биррелл, мисс Джилкрайст убита; она мертвая лежит на полу в столовой; и, о, мисс Биррелл, я видела, кто это сделал».
Я ответила: «Боже мой, Нелли, это ужасно. Кто это был? Ты его знаешь?»
Она ответила: «О, мисс Биррелл, мне кажется, это был А. Б. Я уверена, что это был А. Б.»
Я сказала: «Боже мой, Нелли, не говори этого».
Инициалы прикрывали в заявлении какое-то настоящее имя. Этот и еще четыре вопроса, поднятых лейтенантом Тренчем, оказались настолько серьезны, что было назначено расследование. Хотя Хелен Лэмби и мисс Биррелл отрицали, что они делали подобные замечания, Тренч смог доказать событие улик, жизненно важных для Оскара Слейтера.