Жизнь только начинается
Шрифт:
Вася начал оправдываться. Хотел того или не хотел он, но выходило так, что он жаловался на всех на свете. Один лишь он был правым.
– Не ври, - перебил отец, - трусы так делают! Сухим из воды хочешь вылезть, а целый коллектив ребят пачкаешь! Не верю! Воспитатели плохи, директор плох, и ребята никуда... Один ты хорош! Не верю! Не позавидую воспитателям, если у них соберется десяток таких, как ты. Вот что, спокойно заговорил вдруг отец, - сделав ошибку - не повторяй. Поезжай завтра обратно в школу, извинись перед директором, ребятами. И я напишу письмецо - может быть, простят...
–
– побледнев, решительно выкрикнул Вася.
– Вот как!
– угрожающе сказал отец.
– Поедешь!
– Не поеду!
– глаза Васи лихорадочно заблестели. Пересилив внутреннюю дрожь, он смело встретил взгляд отца.
Мать торопливо поставила на стол большую деревянную миску с пельменями.
– Будет вам, мужики. Потом поговорите, ешьте пельмени.
– Ремня ему, а не пельменей.
Отец снял со стены старый солдатский ремень. Вася привскочил, стрельнув глазами на дверь. Мать, загородив собою сына, вырвала из рук отца ремень:
– Ты что, сдурел?
Отец ушел в горницу и глухо, но твердо сказал:
– Не надо мне такого сына. Уходи! С глаз долой, уходи на все четыре стороны.
Глава вторая
ЧТО БЫЛО
Бывало, только ляжешь, вытянешь ноги, и уже утро - радостное, многообещающее. А сейчас никто не спит, кроме Гриши. В горнице сдавленный шепот матери, всхлипывание. Хуже нет, когда мать плачет. Отец грузный, сутуловатый, все ходит и ходит по комнате. О чем он думает? Ох, недобро. Отец приблизился к кровати. Хоть не дыши, стыдно: ведь знает отец, сын не спит, притворяется.
Разлад в семье Бугриных наступил несколько лет назад.
Кончив пять классов, Вася безбоязненно заявил отцу:
– Не хочу больше учиться, за дело браться буду.
– Закончи хоть семилетку, а там - вольному воля, - убеждал отец. Пойми: я вот, малограмотный, и то через книги узнал, как люди живут на земле. Без грамоты - что слепой. Послушай отца: учись.
Никого не хотел слушать Вася: ни директора, ни учителей - никого на свете. Свое заладил - работать. Не обошлось и без греха: отхлестал отец сына сыромятным ремнем. И это не помогло. Стиснул зубы Вася, хоть бы слезинку выронил.
– Ну, как знаешь, - махнул рукой отец.
– Жизнь потом сама подскажет.
К себе в кузницу не взял: мал еще.
– Что скажут, то и буду делать, - упрашивал Вася председателя-колхоза.
Дали лошадь, бричку. Возил сено, картошку, удобрения на поля. Сразу как-то вырос, окреп. Немало перетаскал на себе мешков с картофелем, зерном. С гордостью чувствовал, как ухватистее и крепче становятся руки, прибывает силенка.
Однажды Вася получил письмо от лучшего своего друга Пани Рогачева. Два года назад Паня уехал в Ташкент к брату, да там и остался, поступил в училище механизаторов. Дружок писал о том, что окончил училище и работает трактористом в Ферганской долине.
"Вася, ты пишешь, что у тебя нет желания учиться. Но почему, почему? Ты пойми меня, Вася, я тебе плохого не желаю. Если ты меня считаешь другом, то послушай меня: учись. Если бы ты знал, как я мучился в училище из-за пятиклассного образования! У всех ребят семилетнее, им было
Задумался Вася.
Ранней весной выезжали в поле тракторы. С удивительной легкостью впивались в парную землю стальные лемехи. Трактористы - молодые веселые ребята, чуть постарше Васи. Разве он не мог стать трактористом? В МТС Вася с бьющимся сердцем наблюдал, как из-под резца вьется голубоватая железная стружка. Разве Вася не мог быть токарем?
Ну а как не залюбоваться работой комбайна! Впереди колосится отяжелевшая пшеница, а за машиной тянется ровная стерня. Разве Вася не сумел бы работать комбайнером? Чепуха, только надо учиться. "Два года пропали! Теперь бы в восьмой перешел", - жалел Вася. Но продолжать учебу не думал: такой большой, скоро шестнадцать - и вдруг идти в шестой класс!
Однажды отец пришел с работы и протянул Васе газету.
– Вот тебе и Панюшка! Любо смотреть!
– с восхищением сказал отец. Высоко прыгнул, достиг! А ведь без отца герой вырос...
Панька Рогачев! Он смотрел на Васю с газетной страницы задорными глазами. Как же это Панька попал в газету? Его хвалят, называют лучшим водителем хлопкоуборочной машины Ферганской области. Вася думал, что в газетах пишут об особенных людях. Они не такие, как все: очень серьезные и важные, и в детстве, наверное, не дрались и учились только на "пять". Но Паньку... Паньку-то он хорошо знал: и окна бил, и дрался, может даже лучше Васи, и даже двойки по русскому схватывал. Однажды за разговоры на уроке учительница выгнала его из класса. А теперь его знают по всему Советскому Союзу. Паньку знают, а Ваську нет.
В этот вечер Вася не находил себе места, затосковал. Неуютно стало в доме, словно в чужом: ни на что бы не глядел. Панька стоял перед глазами и звал, звал к себе.
Однажды Вася решился и сказал отцу, что поедет учиться в город на токаря.
– Еще услышите обо мне. Я тоже героем буду. Паньке ни за что не уступлю.
Отец не стал возражать, только сказал:
– Насчет геройства обожди! Не говори гоп, пока не перескочишь. Поучись сперва. Езжай, может, хоть теперь ума наберешься.
И вот - год был еще впереди, только три дня Вася прожил в школе ФЗО, а уже набедокурил.
Вечерами ребята по очереди читали вслух журнал "Смена". Дошел черед до Васи, он отказался. Но товарищи настаивали. Едва Вася по складам протянул несколько слов, кто-то из ребят не вытерпел, рассмеялся.
– Ну и читаешь!
Бросив на стол журнал, Вася с горящими глазами подошел к парню.
– Не твое дело! Грамотей нашелся...
Не успели ребята и глазом моргнуть, как Вася уже сидел верхом на пареньке и щелкал его пальцем по голове. "Шалабанов не ел? Попробуй, попробуй..." - приговаривал Вася.