?Жизнь в авиации

Красовский Степан Акимович

Между внешним и внутренним фронтами окружения была вторая зона. Здесь действовали истребители 8-й и 16-й воздушных армий. Третья зона окаймляла весь район окружения неширокой полосой. Здесь самолеты врага уничтожали зенитчики. И наконец, в четвертой зоне, в районе окружения, немецкие транспортные самолеты уничтожались в основном истребителями, бомбардировщиками и штурмовиками 16-й воздушной.

Координацию действий трех воздушных армий и авиации дальнего действия осуществляли командующий ВВС А. А. Новиков и начальник штаба ВВС Г. А. Ворожейкин. Они почти все время были на фронте и оказывали большую помощь нам, командующим воздушными армиями.

Система воздушной блокады оказалась весьма эффективной.

Враг потерял на аэродромах и в воздухе более тысячи самолетов, из которых почти семьдесят процентов были транспортными. Несмотря на все потуги Геринга, генерала Рихтгофена и фельдмаршала Мильха, “воздушный мост” рухнул, и организовать снабжение по воздуху фактически немцам не удалось. Не получая необходимых материальных средств, окруженная группировка противника с каждым днем теряла свою боеспособность.

Как только войска трех фронтов завершили окружение армии Паулюса, в штабах Воронежского и Юго-Западного фронтов под руководством представителей Ставки началась подготовка новой операции.

В конце ноября 1942 года представители Ставки А. М. Василевский, А. А. Новиков, Н. Н. Воронов, Ф. Я. Фалалеев с сопровождавшими их офицерами вылетели на семи самолетах У-2 734-го авиаполка с аэродрома Юго-Западного фронта в Бутурлиновку. Для доставки видных военачальников и особо важных документов в штаб Воронежского фронта были выделены лучшие летчики: командир эскадрильи К. Я. Василевский, пилоты С. К. Ковзин, В. Д. Рыжков, В. К. Зайцев, П. А. Ганьшин, М. Р. Баграмов и А. П. Назаркин.

Однако самолеты вовремя к месту назначения не прибыли и на другие аэродромы Воронежского фронта посадку не производили. Погода в районе посадки и по маршруту оказалась очень плохой — густой туман плотной, непроницаемой пеленой покрыл землю. Исчезновение семи У-2 вызвало серьезное беспокойство. Мне приказали прибыть в штаб фронта. Н. Ф. Ватутин сухо поздоровался и сказал:

— В Москве очень обеспокоены исчезновением представителей Ставки. Поезжайте сами на аэродром вылета и разберитесь во всем на месте.

На аэродроме меня встретил командир 734-го авиаполка и доложил:

— Погода была нелетной и здесь, и по маршруту. Об этом было доложено генералу Новикову, но он разрешил выпустить самолеты.

— Почему же вы не сумели отстоять свое мнение? — спросил я командира полка.

Он смущенно молчал.

В конце концов эта история кончилась более или менее благополучно. Оказалось, что в воздухе самолеты обледенели, но опытные, искусные летчики сумели посадить плохо управляемые машины в степи, на своей территории. Пассажиры хоть и с запозданием, все же добрались до места назначения. Через несколько дней, прибыв в Калач-Воронежский, где уже находилась оперативная группа Юго-Западного фронта, я встретил А. А. Новикова. Он подробно рассказал мне об этом происшествии.

— Ставка приказала Василевскому и мне провести рекогносцировку района предстоящей наступательной операции на Среднем Дону. Я выделил для полета один Ли-2. Но к утру 24 ноября погода испортилась, о вылете на Ли-2 нечего было и думать. Василевский и Воронов считали вылет обязательным, и я вынужден был вызвать семь экипажей У-2, хотя сам опасался за безопасность полета…

Самолет, на котором летел Новиков, через полчаса после вылета оказался в сплошном тумане и вскоре обледенел. Неподалеку от аэродрома посадки машина врезалась в провода. Генерал и летчик, к счастью, отделались легкими ушибами.

Неприятности выпали и на долю Николая Николаевича Воронова. “Главный артиллерист” Красной Армии не без юмора рассказывал:

— Мотор самолета, на котором я летел, стал вдруг работать с перегрузкой, машину начало встряхивать. Я много летал на разных самолетах, но ничего подобного никогда не испытывал. Вскоре по углу планирования стало понятно, что мы идем на посадку. Сквозь туман

показалась земля. Кругом степь, покрытая небольшим слоем снега, никаких признаков аэродрома не видно. Самолет коснулся земли, немного пробежал и остановился. Тут только я обратил внимание, что крылья, стойки между ними и растяжки покрылись толстым слоем льда. Летчик вручил мне гаечный ключ, и мы вдвоем начали скалывать лед с самолета. Потом пилот занялся мотором, а я прошел вперед и проложил “взлетную полосу”. Мы снова сели в кабины. Мотор затарахтел, и самолет нырнул в белый, как молоко, туман. Вскоре нас стало трясти пуще прежнего. Но вот показалась земля, последовал не очень сильный удар, и через минуту самолет остановился К нам подошел старшина и сказал, что такой же У-2 только что врезался в провода, но генерал Новиков и летчик чувствуют себя нормально.

Вспоминает неудачный перелет и Маршал Советского Союза А. М. Василевский. В ответах на вопросы редакции “Военно-исторического журнала”, опубликованных в январе 1966 года, он с большой теплотой пишет о наших летчиках, выполнявших это рискованное задание. Вину за случившееся ЧП Александр Михайлович великодушно берет на себя…

В начале декабря подготовка операции “Сатурн”, осуществлением которой Ставка преследовала цель не дать возможности немецко-фашистскому командованию деблокировать окруженные войска, шла полным ходом. Ударная группировка Юго-Западного фронта сосредоточилась на правом берегу Дона, в районе Верхний Мамон. Сюда прибывали все новые и новые соединения. К фронту шли танки, тяжелая артиллерия. Получила пополнение и 17-я воздушная армия. К нам прибыл 3-й смешанный авиакорпус под командованием генерала В. И. Аладинского.

Воины авиационного тыла под руководством генерала П. М. Ступина в сложных условиях суровой зимы строили аэродромы на правом крыле фронта. Чувствовалось, что предстоит наступление большого размаха.

Как известно, Ставка предусматривала силами войск Воронежского и Юго-Западного фронтов разгромить 8-ю итальянскую армию в районе Кантемировка, Миллерово, а затем нанести удар на Ростов. Однако в ходе подготовки операции этот замысел был несколько изменен. В связи с тем, что противник начал сосредоточение сил в районах Тормосина и Котельниковского, было решено в первую очередь ударить во фланг и тыл войскам Манштейна, чтобы окончательно сорвать попытки немецко-фашистского командования деблокировать окруженную группировку ударами извне. Танковые корпуса Юго-Западного фронта должны были наступать на Тацинскую и Морозовск.

Удерживая господство в воздухе, ВВС Юго-Западного фронта должны были содействовать наземным войскам в прорыве обороны противника и развитии наступления в глубину. Мы понимали, что от успешного решения этой задачи в значительной степени зависит судьба операции, и делали все, чтобы обеспечить высокую эффективность действий авиации в наступлении. В случае разгрома итальянских и немецких дивизий на Среднем Дону Юго-Западный фронт тем самым оказал бы существенную помощь нашим войскам в быстрейшей ликвидации окруженной под Сталинградом группировки противника.

В период подготовки к наступлению мы очень хорошо сработались с командиром 24-го танкового корпуса Василием Михайловичем Бадановым. Небольшого роста, энергичный, он носил простой овчинный полушубок, огромную папаху. Баданов когда-то был учителем, а теперь напоминал командира времен гражданской войны. Но за внешней его простотой таился глубокий ум, твердая воля крупного военачальника.

Корпус имел особую задачу: после ввода в прорыв выйти на аэродром в Тацинской — главной авиационной базе немцев, с которой производилось обеспечение армии Паулюса. Когда мы уточняли с Василием Михайловичем порядок совместных действий, он особенно настаивал на том, чтобы его корпус поддерживало побольше авиационных сил. Помнится, он говорил: