Жизнь в родной земле
Шрифт:
По всей вероятности колхозники деревья повытягивали с корнями и спалили. Самые обыкновенные фрукты в СССР являются большим лакомством и ввиду высоких цен, доступны лишь господствующему слою населения — коммунистам.
Доставляются фрукты с Кавказа, в частности с родины Сталина — Грузии, где, по словам подсоветского информатора, до сих пор население живет на старых началах частной собственности.
Там, говорит он, и в настоящее время существуют частновладельцы, которые имеют по полторы сотни овец, по десять и больше коров, собственные виноградники,
Различные коммунистические должностные лица, как-то — члены железнодорожного ГПУ, железнодорожные кондуктора, контролеры и вообще коммунисты, которые часто ездят по службе в Грузию, этим положением пользуются, скупают или крадут здесь солдатские шинели, по блату в Грузии сплавляют, там накупают за это различных фруктов и доставляют к нам, скажем, в Азов. Одним словом, «товарообмен» идет, а блат цветет — коммунист на вырученные деньги может пьянствовать и содержать нескольких любовниц.
Это дело особенно хорошо процветает у коммунистов-евреев, от природы прекрасных барышников и торговцев.
Хрупкенький, с тоненькими ногами и руками, худеньким, бледным хорошеньким личиком и красивыми умными голубыми глазами, тощий, как глистик, Коля, видимо, очень много недоедал в бытность в Азове, да и явная его нервность — свидетельствовали о том, что родителям его, а следовательно и ему, нелегко жилось в СССР.
Его внешний худой вид очень неблагоприятно выделял его среди местных деревенских выкормленных детей. Долго Коле придется в этом отношении догонять своих новых, заграничных товарищей. По своему же, на его лета, совсем уже не детскому развитию, он стоял много выше, пожалуй, всех детей в родной деревне его отца.
Своими, порой совсем не детскими рассуждениями, умозаключениями и любопытством Коля меня иногда бесконечно поражал и удивлял.
После Коля у нас был каждодневным гостем. Проводил больше времени у нас, нежели дома.
При обеде, ужине всегда был моим компаньоном и интересным собеседником.
Однажды спрашиваю его:
— Коля, хотел бы ты поехать и посмотреть еще Азов?
— Да-а, дядя.
— А почему тебе так хочется поехать в Азов, ведь там нет «марафетов»?
Тут мой Коля улыбнулся, посмотрел виновато на меня и вдруг серьезно гонорит:
— А-а-а знаете, дядя, у меня там оста-алась дев-че-енка На-аташа, я-а-а я ее очень лю-ублю, я-а бы ей повез много ма-арафетов.
Услышав подобное признание шестилетнего карапуза я искренно, от души, расхохотался.
— А-а-а, дядя, чего смеетесь? на-аш Петька тоже имеет в А-азове девченку — Валю, о-он ее лю-убит. Та-ам ка-аждый пацан имеет девченку, — обиженно выпаливает из себя представитель молодого поколения чисто советской формации. — Я-а-а ничего, дядя, а-а-а Петька на-аш и целовался с Ва-алей, — продолжал Коля, — а-а-а я нет. По-отом мне Петька а-аварил, что он с сво-оей девченкой игра-ался в па-апу и ма-аму, а-а-а я нет.
— Как же это
— А-а-а я, дядя, не знаю. Петька мне не а-аварил и-и я не умею.
Помню, однажды из Праги я получил различные газеты, в том числе и советские. Сижу у стола и бегло просматриваю их. Коля возле рассматривает какие-то картинки. Вдруг схватывает советскую газету и указывая пальцем на традиционно-неотъемлемую принадлежность каждой советской газеты, фотографию Сталина, говорит:
— А-а-а это, дядя, наш мудрый и до-орогой Сталин.
— Почему ты думаешь, что это Сталин? — Спрашиваю.
— Он, дядя, носит а-арошие сапоги и новую фу-у-ражку, — объясняет всезнающий Коля.
— Знаешь ты и Ленина?
— О-о, а-а-а как же! О-он носит, дядя, бо-ородку вот так — ко-озликом, — отвечает бойко Коля, правой рукой показывая ниже собственного подбородка козлиную бороду Ленина.
— Разве там нет сапог? — снова задаю Коле вопрос.
— Не-ет. Там только Сталин носит а-арошие са-а-поги. А такие ка-ак здесь у нашего жида — носят коммунисты…
— А в чем ты ходил — в сапогах?
— Я, дядя, бегал там босой, без сапог, а-а-а теперь у меня арошие штиблеты, — резюмирует Коля.
Коля, на его лета, был мальчик чрезвычайно любознательный и пытливый. О всем интересовался, все хотел знать. Слова «почему, зачем» — чаще всего вылетали. из его крохотных уст.
Своей, не детской, любознательностью однажды поставил жену в очень затруднительное положение:
— Тетя, а тетя, — обращается Коля как то к жене, — скажите, почему у вас цыцы есть, и у мамы цьщы есть, а у бабушки нет и у меня нет. Почему это?
Этот необыкновенный вопрос так неожиданно и искренно Коля задал, что жена в тот момент даже не нашлась, что ребенку на это ответить.
Нельзя не отметить следующую характерную черту ребенка чисто-советского воспитания, воспитания в дет-колониях: Коля был безусловно очень развитым и бойким ребенком, о всем рассуждал как будто юноша, на вот при всем этом он не имел абсолютно никакого понятия об уважении, почтительности и вежливости к старшим, тем паче боязни к ним.
В этом отношении с местными детьми рабочих его никак нельзя было сравнить.
Безусловно ребенка в советской детколонии воспитывали своеобразно. Во всяком случае, чувство уважения к старшим в нем ни на копейку не было привито. Наоборот, на основании его поведения можно предполагать, что там детей воспитывают в неуважении к старшим.
Со старшим, 14-летним сыном подсоветских возвращенцев Петей, мне удалось говорить лишь один раз и не долго. Он жил у родственников и дома обыкновенно никогда не был.
Петя оказался мальчиком более сдержанным и воспитанным, нежели его брат Коля. Развит был тоже не по летам. Учился он 6 лет в семилетке. Школу он не окончил потому что надо было ходить очень далеко в школу, а в то время счет. чясго исчезали дети.