Жизнь в стеклянном доме

В областном Доме журналиста было холодно, не то что-то случилось с отоплением, не то руководство Домжура решило сэкономить.

– У вас нет отопления? – спрашивал каждый входящий и слышал бодрый ответ дежурного:

– Нет отопления, зато пресс-конференции нынче горячие.

Пресс-конференцию проводили в пятницу, день не самый удачный для подобных мероприятий.

Знающие толк в этом деле люди обычно назначают процедуру в середине рабочей недели, но нынешние организаторы были малосведущими в таких тонкостях. В пятницу все нормальные люди, а тем более журналисты, предпочитают не работать, а строить планы на выходные, что можно было понять по репликам приходящих.

– Что там, в клубе, нынче? – интересовалась девушка с почти синими волосами.

– Как всегда танцы, тусня и все до одури знакомые лица, – отвечала ей другая.

– Ну кто в пятницу пресс-конференции о политике проводит, скука смертная, если бы меня сюда просто не вытолкали, ни за что бы не пришла!

У собравшихся журналистов и членов инициативной депутатской группы по отзыву главы администрации города зуб на зуб не попадал. Впрочем, депутатская дрожь могла быть следствием волнения, и холодные батареи тут ни при чем, зарождался новый конфликт с властью города Угорска.

Угорск входил в сорок закрытых территорий страны и подчинялся исключительно Федерации. Времена, когда о городе нельзя было говорить вслух, давно миновали. Городом гордились его жители, а вот жители окрестных территорий город недолюбливали. Поводов для этого было достаточно. Во-первых, во все советские времена «запретка» исправно снабжалась продуктами и промтоварами повышенного спроса. Когда областной центр давился в очередях за приличными сигаретами и вином, в Угорске спокойно попивали «Рислинг» и курили «Мальборо». Во-вторых, атомная станция Угорска добавляла проблем в экологическую обстановку области. Все это и рождало недопонимание между городом и областью.

Журналистов, чуявших свежую добычу, в зале Дома журналиста набилось много. На столике выстроились в ряд и навострили металлические ушки диктофоны, гордо и надменно возвышались телевизионные камеры, прятались за наушники микрофоны, шуршали страничками блокноты. Журналисты – такие милые с виду девочки и мальчики – сидели чинно, в рядок, на стульчиках, перекатывая во рту жвачку, держали диктофоны, блокнотики и авторучки цепкими пальчиками. Эта пауза скоро закончится, исчезнет скука на молодых лицах, а взамен появится азарт и информационный драйв, когда ради «нескольких строчек в газете» или телевизионного сюжета «роются глубокие и мелкие ямки, расставляются силки и петли, зазывают и поют манки».

Депутат Пестерев решил, что пресс-конференцию пора начинать, и обратился к журналистам:

– Уважаемые господа журналисты! Мы пригласили вас по важному поводу. В Угорске создана инициативная группа по отзыву главы городской администрации Якова Ударникова. Мы отдаем себе отчет в том, что происходящее почти невозможно для закрытого города, имеющего ядерную станцию и отличающегося менталитетом послушания, но это наша позиция, и

мы ее сегодня аргументируем.

Все, остановить процесс распространения информации было уже невозможно.

Обычным охотникам и не снилось, как в действительности устроен информационный промысел. Журналисты порой рвут свою добычу друг у друга, травят, «стреляют словом» без промаха. В страсти они не пожалеют своих коллег, своих героев, и все ради того, чтобы первыми рассказать новость телезрителям, читателям, радиослушателям.

Троица угорских депутатов, которые проводили пресс-конференцию, заметно волновалась – Сергей Пестерев, Дмитрий Рогалин и Александр Сидоренко не были революционерами и долго взвешивали все «за» и «против», прежде чем решиться на это мероприятие. Механизмы, запущенные полгода назад, сегодня остановить было невозможно, депутаты были уверены, что делают правое дело.

У журналистов блестели глаза, энергетика сенсации разливалась в холодном зале, и становилось жарко от того, что сейчас прозвучат эксклюзивные подробности. Все журналистское нутро напрягалось, собиралось в единый комок, чтобы впитать эту энергетику, а потом выплеснуть информацию людской армии по ту сторону экрана, газетных страниц, дав свою версию представления о жизни.

Журналисты переговаривались между собой на одном, известном только им языке.

– Возьми крупный план, обрежь стол.

– Не надо столько воздуха.

На человеческий язык это переводится так: снимай лицо, крупные детали, стол в кадр не бери, снимай меньше пространства.

А еще журналистская братия, в том числе корреспондент угорского канала Наталья Петрова, ломала голову: отзыв мэра – это серьезно? Процесс вряд ли получится запустить, слишком много препятствий. Зачем пошли на это депутаты?

– Ущипни меня! Оплот ядерного щита, каким был Угорск, начал разрушаться? – шепотом спросила она оператора Сашу Штерна.

– За такие вопросы, Петрова, тебя бы в тридцать седьмом и до тюрьмы не довезли. Закатали бы без суда и следствия. Это ты мне скажи, что за карбонарии объявились у нас в Угорске?

– Мэр, конечно, у нас… – она подбирала слова, – …своеобразный очень. Из народа. Скандалов много, опять же, экзотики, но я не думала, что это так далеко зашло.

– У нас директор канала Игорь Серых тоже из народа. Ты представляешь, что бы началось, если бы я стал его отзывать?! Знаешь, сколько у нас странных людей во власти? И ничего, работают. Мужиков жалко, вроде неплохие они, наши депутаты, а только зря они это затеяли, зря, – подвел итог опытный оператор Штерн.

Наверное, Саша прав, и депутатам можно посочувствовать, вляпались. Никто из начальства в области их не поддержит – чиновники осторожны. Но если для чиновника конфликт – это тупик, то для журналиста – питательный бульон, прекрасная среда для интересного материала.

– Надо добить интервью и обязательно связаться с пресс-службой Угорска, узнать их позицию. – Наташа едва успевала делать пометки в блокноте.

– Ты, Петрова, на сериал не замахивайся, у нас в новостях сама знаешь, сколько времени на сюжеты отводится.