Жизнь в трех лицах

Tober Mori

— Слушай, а много народу в последнее время приют покинуло? — как бы между прочим спросил Сайрен. — Или все стараются до последнего задержаться? А может, везет кому-то и его в семью берут?

— Эк вы хватили, дорт, в семью. Скажете тоже. Может, мелких совсем и берут, а чуть подрастешь, так никто и не смотрит. Хотя, конечно, и чудеса случаются. Вон, рыжую Зизи забрали, а ведь ей уже семнадцать стукнуло.

Я почувствовала, как напрягся следователь, услышав про эту Зизи. Ему явно хотелось узнать подробности, но карета дернулась и остановилась. Мы добрались до приюта.

Директор, плутоватый мужчина средних

лет вначале принял нас с нарочитой суровостью, выставляя напоказ всю убогость заведения, чтобы у гостей и мысли не мелькнуло требовать денег за проведенное лечение. Но выяснив, что богатая дора в моем лице не требует возмещения потраченной суммы, заулыбался и пригласил нас в кабинет. Пока мужчины о чем-то беседовали, я прохаживалась вдоль стен, рассматривая снимки с выпускниками. Один из них зацепил мое внимание: на фоне величественного здания было запечатлено несколько десятков детей в разной форме. Лицо одного из мальчиков показалось мне смутно знакомым. В то время, как все смотрели вперед, он склонился к кудрявой девочке, стоящей рядом с ним. Изображение было старым и выцветшим, но странное ощущение, интуитивное предчувствие не отпускало меня. Подпись гласила, что двадцать лет назад лучшие воспитанники нескольких приютов удостоились чести быть приглашенными на экскурсию в Королевскую академию. Даже когда мы вновь сели в карету, я оставалась рассеяно-задумчивой. И не сразу расслышала приглашение пообедать вместе в кафе на главной площади.

Глава 21

Мы устроились за одним из столиков. Тяжелые вазоны с декоративными растениями создавали иллюзию уединенности и уюта. Улыбчивая официантка споро принесла меню и прохладительные напитки.

— Дора, я вижу, вас что-то тревожит, — прервал затянувшееся молчание Сайрен. — После посещения приюта вы сами на себя не похожи. Я понимаю, это место мало у кого вызывает теплые чувства, но вы мне показались довольно крепкой особой, не склонной к излишней сентиментальности и бесполезной жалости.

— Простите, дорт, — я смущенно улыбнулась, — просто на одной из старых фотографий увидела мальчика. Лицо разглядеть сложно, но есть что-то до боли знакомое в его позе. Странно, правда? Мальчик уже давно стал мужчиной, но среди моих знакомых нет приютских. У меня совсем другой круг общения.

— Может, кто из прислуги?

— Нет, я уже всех перебрала. Очередная загадка, которую я пока не могу решить.

Неожиданно в студеных глазах следователя загорелся горячий огонек азарта:

— Предлагаю вам сделку, дора. Вы сопровождаете меня к одной выжившей из ума старушке, а я выясняю имя заинтересовавшего вас мальчишки. Ну как, согласны? Только нужно будет опять заехать в приют и сделать снимок.

— Согласна, — я облегченно вздохнула, — Не знаю почему, но меня тревожит эта фотография. Я даже сделала копию.

Порывшись в сумочке, я вытащила небольшой записывающий артефакт. Активировав режим воспроизведения, мы склонились над слегка подрагивающей проекцией.

— Вот он, видите? Рядом с кудрявой девочкой. На фотографии ему не больше десяти-двенадцати лет, значит, сейчас это тридцатилетний мужчина.

— Не переживайте, я свое дело знаю, через пару дней мы выясним, кто это — Внимательно рассмотрев снимок, следователь убрал артефакт в карман. — Давайте обедать, терпеть не могу остывшее мясо.

Удобно устроившись

на подушках наемного экипажа, я задумалась об истинной цели приезда Сайрена Холла в этот город. Следователи высшего ранга не имеют привычки возвращать в приюты сбежавших мальчишек и навещать старых дам без веских причин. Дело Черной Вдовы, скорее всего, является лишь прикрытием для настоящего расследования. Из обрывков услышанных фраз можно было сделать вывод, что Сайрена интересуют старушки, жертвующие деньги сирым и убогим, а также рыжие девушки, взятые на воспитание. Только что плохого в том, что больная женщина решила подготовить себе теплое местечко в раю? Да и за сиротку, нашедшую новый дом, можно только порадоваться. Очень хотелось расспросить сидящего напротив мужчину, но я сдерживала неуместное любопытство. Следователь не доверял мне, это было совершенно очевидно, и запросто мог отправить меня домой, чтобы нос свой любопытный не совала, куда не следует.

Карета остановилась у небольшого домика, окруженного заросшим садом. Приподняв щеколду покосившейся калитки, мы прошли по узкой дорожке к крыльцу. Колючие головки репейника норовили уцепиться за длинную юбку, задержать непрошеных гостей. Одичавшие маки роняли красные лепестки на гравий, практически погребенный под вытоптанными сорняками.

На стук сперва никто не откликнулся, дом казался пустым и заброшенным. Но вот в глубине послышались торопливые шаги, дверь заскрипела, и на пороге появилась молодая женщина с усталыми глазами и скорбно опущенными уголками губ.

— Что вам нужно? — недовольно спросила она, загораживая проход. — Дора Зита отдыхает и никого не хочет видеть.

Она собиралась захлопнуть дверь, но Сайрен ловко извлек из кармана удостоверение и продемонстрировал опешившей женщине.

— Мне необходимо поговорить с вами и дорой Зитой. У нас есть сомнения, что накопленные сбережения были переданы приюту добровольно. Этот вопрос необходимо прояснить. Вы позволите войти?

— Добровольно — не добровольно, да только сорок тысяч золотых теперь не вернешь, — женщина безнадежно махнула рукой и посторонилась. — прямо по коридору и направо. Только аккуратно, не споткнитесь, тетя не любит яркий свет.

Дора Зита нашлась в дальней комнате. Монотонно раскачиваясь в кресле, она куталась в некогда красивую шаль и что-то бормотала под нос. Мутный взгляд бледных, будто выцветших глаз бесцельно скользил по темным портретам, украшавшим стены, а скрюченные пальцы непрерывно перебирали стершиеся бусины деревянных четок.

— Здравствуйте, дора, как вы себя чувствуете? — негромко спросил Сайрен.

Старуха продолжала раскачиваться, не обращая внимания на гостей.

Мне стало очень неуютно. Навязчивое поскрипывание кресла, невнятное бормотание, сгустившиеся по углам чернильные тени рождали ощущение надвигающейся опасности.

— Вы позволите? — следователь, ничуть не смущенный холодным приемом, открыл небольшой чемоданчик и достал несколько артефактов. Парочку аккуратно приложил к сухой, желтоватой коже доры Зиты, слегка задел четки, одежду. Старуха безучастно наблюдала за его действиями. Казалось, ее совершенно не интересовало происходящее.

Мужчина присел на корточки, взял в свои руки трясущиеся ладони и мягким, успокаивающим голосом начал задавать вопросы, проникновенно глядя в бесцветные старческие глаза.