Жизнь в зеленом цвете - 5

MarInk

– Кричер убирается, - повторил эльф.
– Цель жизни Кричера - служить благородному дому Блэков...

– Отчего благородный дом становится всё грязнее, - перебил Сириус, - и всё больше походит на неблагородный хлев.

– Хозяин такой шутник, - Кричер снова поклонился и добавил чуть слышно:

– Хозяин - неблагодарная свинья, разбившая материнское сердце...

– У моей матери не было сердца, - ледяным тоном сказал Сириус, - она жила одной своей злобой.

Кричер опять поклонился и гневно проговорил:

– Как скажет дорогой хозяин.

И

продолжил вполголоса:

– Хозяин не достоин вытирать пыль с туфель своей матери, о, бедная моя хозяйка, что бы она сказала, если б знала, что Кричер вынужден служить тому, кого она ненавидела, кто так разочаровал её...

Сириус открыл было рот, чтобы оборвать этот монолог - не столько раздражающий, сколько абсолютно бессмысленный и бесполезный - но Гарри взмахнул рукой, останавливая крёстного, и приложил палец к губам. Глаза Сириуса расширились от любопытства, но он промолчал. Гарри подмигнул всем сразу, кроме Кричера, и присел на корточки, чтобы их с Кричером лица были на одном уровне:

– Кричер, ты ведь не любишь своего хозяина?
– на этих словах эльф резко вскинул голову, прекратив сверлить взглядом дырки в полу. Гарри вкрадчиво продолжал, перейдя почти на шёпот, медитативный и завораживающий:

– Твой хозяин предал свою мать, предал идеалы благородного дома Блэков, хозяин ненавидит всё, что связывает его с прошлым, и этот дом он ненавидит больше всего… дом будет мёртв, Кричер… этого дома скоро не будет - может быть, от него останутся стены и крыша, но больше ничего прежнего не будет… ты - душа этого дома, Кричер… маленькая злобная упёртая душа, такая, какая подобает этому дому… когда дома не станет, ты будешь свободен, Кричер… а если ты будешь докучать хозяину, он отпустит тебя, и ты должен будешь уйти оттуда, где жил столько веков.. если я попрошу, он отпустит тебя прямо сейчас, Кричер, он даст тебе одежду, даст прямо в руки, и ты не сможешь не взять, потому что он прикажет… хочешь, чтобы тебя освободили, Кричер?
– Гарри ласково улыбнулся.
– Прямо здесь, пока ты пытаешься спасти что-то из того, чему всё равно суждено погибнуть…

Кричер завизжал, едва не оглушив Гарри; этот визг в сочетании с пятачком делал его чрезвычайно похожим на поросёнка. Эльф попятился, чуть не упав; водянистые глаза заняли почти две трети лица.

– М-молодой хозяин ошибается… Кричер не будет свободным… не будет!!!

Гарри улыбнулся снова.

– А почему бы и нет? Сириус… - Гарри обернулся к крёстному, уже зная, что сейчас будет.

С новым воплем, полным чисто животного ужаса, Кричер вылетел из комнаты, начисто, похоже, забыв, зачем туда приходил.

Шквал аплодисментов от близнецов, Сириуса, Рона и даже Гермионы обрушился на Гарри.

– Мои поздравления, Гарри! Ты его сделал!
– восхищённо заявил Рон.

– В тебе погибает обалденный актёр, - глаза Джорджа сияли.

– А по-моему, вовсе даже не погибает!
– Фред улыбался до ушей.

– Ты единственный, кому удалось поставить этого поганца на место, - в глазах Сириуса была неподдельная гордость.
–

Полный Орден взрослых людей ничего не мог сделать! Только, Гарри, на самом деле отпустить его я не могу - он слишком много знает об Ордене…

– Я понимаю. Но он ведь поверил - я знал, что поверит, - слова сорвались с губ непроизвольно.

– Откуда?
– Сириус был удивлён.

Гарри почувствовал себя даже не то что не в своей тарелке, а в чужом кофейнике.

Вольдеморт двадцать четвёртого июня разговаривал с Пожирателями точно таким же свистящим шёпотом, чтобы вызвать в них страх и чувство вины.

«Что со мной происходит?»

– Ну… я так чувствовал. Это было жестоко, да, но я не мог больше слушать, как он оскорбляет всех вас, - Гарри смущённо покосился на крёстного и близнецов.

– Это было в самый раз!
– Сириус ободряюще хлопнул Гарри по плечу.
– Если уж он тебя за несколько минут так достал, представляешь, каково тем, кто его уже больше месяца слушает?..

– Представляю, - машинально ответил Гарри.

Сначала делать, потом думать - что за гадкая привычка… «Хотя если б я сначала думал, я бы вообще ничего не стал делать в этой жизни. Одни только домашние задания. Потому что всё остальное неизменно шло наперекосяк, что можно было бы предугадать, пошевелив мозгами…». Следуя этой логике, подобное обращение с Кричером должно было также привести к неприятностям…

– Чёрт, кажется, здесь опять неотлипное заклятие… - Сириус, сунув руки в карманы, хмуро смотрел на старый гобелен на стене. Гарри подошёл ближе и прочёл надпись, вившуюся по верху буквами размером с человеческую голову: «Древнейший и благороднейший дом Блэков. Toujours pur».

– А что значат вот эти слова?

– Чисты навеки, - отозвался Сириус.
– Здесь вся моя семья…

Генеалогическое древо, вышитое на портрете, ветвилось, рябило в глазах - нитки повыцвели и вылезли местами.

– Тебя здесь нет…

– Я был здесь, - Сириус брезгливо ткнул пальцем в одну из аккуратных, словно прожжённых сигаретой дырочек на холсте.
– В шестнадцать лет я сбежал из этого склепа, и меня выжгли с древа. Прожил лето у твоего отца… лучшее лето в моей жизни… потом дядюшка Альфард, чуть ли не единственный вменяемый здесь, оставил мне наследство - видишь эту дырку, здесь был дядюшка - за это его и выкинули отсюда, настоящие Блэки выродкам и отступникам не помогают…

Гарри пришло в голову, что здесь вряд ли было веселей жить, чем у Дурслей.

– А почему ты сбежал?

– Меня тошнило от них всех, - голос Сириуса был усталым; так мог бы говорить Сизиф, в очередной раз толкающий свой камень вверх, в гору, и понимающий, что всё бесполезно, сколько бы ты ни старался, всё рассыпется в прах, всё придётся начинать сначала, заранее зная, что ничего не выйдет во веки веков… - От их твердолобости, от их высокомерия. От родителей с их манией насчёт чистоты крови, с их вечной убеждённостью в своём превосходстве, от братца-идиота, который во всё это верил…Вот он… Регулус.