Жизнь в зеленом цвете - 5

MarInk

Тонкс развлекала Джинни, Рона и Гермиону тем, что меняла лицо усилием воли - Гарри не без любопытства узнал о существовании метаморфов. Кто-то шутил, велись какие-то ни к чему не обязывающие разговоры, Мундугнус Флетчер с увлечением повествовал о своих «торговых подвигах»…

Но уют и веселье - чересчур, на вкус Гарри, нарочитые - сразу же исчезли, стоило Люпину поставить на стол локти, сплетя пальцы рук, и сказать, внимательно смотря на Гарри:

– Знаешь, я тебе удивляюсь. Почему ты ничего не спрашиваешь о Вольдеморте?

Гарри аккуратно поставил на стол стакан с соком,

поднесённый было к губам, и спокойно ответил:

– Я спрашивал… мне сказали, что я мал, что мне не следует ничего знать. Это звучит достаточно смешно, если учесть, что я уже знаю о Вольдеморте больше многих членов Ордена…

– И они были совершенно правы, - напряжённо перебила его миссис Уизли, впиваясь пальцами в подлокотники.
– Ты ещё слишком мал для такого!

– С каких это пор для того, чтобы задавать вопросы, необходимо быть членом Ордена?
– задиристо осведомился Сириус.
– Гарри целый месяц как в тюрьме сидел у магглов. Казалось бы, он имеет право знать, что произошло за это время...

– Не тебе решать, что хорошо для Гарри, а что плохо!
– воскликнула миссис Уизли, и на её обычно добром лице появилось весьма опасное выражение.
– Забыл, что сказал Дамблдор?

– Что конкретно?
– вежливо, но с интонацией человека, готового к сражению, поинтересовался Сириус.

– То, что Гарри не нужно рассказывать больше, чем ему следует знать, - миссис Уизли особенно подчеркнула два последних слова.

Гарри засмеялся - отрывисто, хрипло, насмешливо; только внешность осталась от того капризного, почти инфантильного подростка, которого с полчаса назад кормили с ложечки, этакого обаятельного, самоуверенного, психологически так толком и не выросшего трогательного карапуза. Не осталось ни намёка на беспомощность и ребячливость. Гарри без труда чувствовал лёгкий шок окружающих, вызванный такой метаморфозой; «Ну, может, они что-нибудь поймут наконец…»

– Это звучало бы прекрасно, миссис Уизли, если бы я уже не знал больше, чем Вы предпочли бы, чтоб я знал, - Гарри старался говорить как можно вежливей, но слова падали в тишину тяжёлыми каплями расплавленного металла, и с каждой каплей глаза у всех, кто был в столовой, распахивались всё шире. «Довольно ли света, хорошо ли вам видно, Бандерлоги?», - сыронизировал Гарри про себя.
– Я был там месяц назад, а никто из вас не был. Вольдеморт охотится за мной, и вот это Вам уже прекрасно известно. Мне пятнадцать лет; пусть я несовершеннолетний, но я уже могу решать за себя сам. Безусловно, я благодарен Вам за заботу обо мне, но иногда она бывает излишней - в таких случаях, как этот. Вы знаете, что я имею право знать.

Всё это звучало пафосно, напыщенно и чересчур театрально, а в последней фразе два раза повторённый глагол «знать» и вовсе резанул Гарри по ушам. Но как это было действенно! Метод Дамблдора - пафосные почти бессмысленные речи, действующие на эмоции - работал на удивление безотказно. «Ага, ещё бороду до пола отрастить, сменить очки на полукруглые и таскать с собой в карманах годовой запас лимонных долек - и вуаля, готов любимец детей и кумир взрослых!.. Блюэ-э…»

– Очень хорошо, - надтреснуто произнесла миссис Уизли.
–

Джинни, Рон, Гермиона, Фред, Джордж! Выйдите за дверь.

Это вызвало бурю возмущения.

– Мы совершеннолетние!
– хором заявил близнецы.

– Если Гарри можно, почему мне нельзя?
– заорал Рон.

– Мам, я тоже хочу!
– заныла Джинни.

– НЕЛЬЗЯ!
– закричала миссис Уизли, вставая.
– Я категорически запрещаю...

– Молли, ты не можешь ничего запрещать Фреду с Джорджем, - устало проговорил мистер Уизли.
– Они совершеннолетние.

– Но они ещё даже школу не закончили!..

– В то же время официально они взрослые, - повторил мистер Уизли всё тем же усталым тоном. Гарри мысленно поблагодарил его за своевременное и уместное вмешательство - он ещё не чувствовал себя готовым остаться здесь, наедине с людьми, большая часть которых активно жаждала уберечь любой волосок на нём от падения.

Миссис Уизли сравнялась цветом лица со зрелой свёклой.

– Я... мне... хорошо, пусть Фред с Джорджем остаются, но Рон...

Рону, Гермионе и Джинни пришлось всё же уйти; нельзя сказать, правда, что они были довольны этим обстоятельством. К их негодованию охотно присоединился портрет миссис Блэк; на успокаивание неугомонного куска холста ушло ещё минут десять. И только потом, когда все снова расселись, Сириус заговорил:

– Итак, Гарри... Что ты хочешь знать?

Гарри сделал глубокий вдох и задал вопрос, бывший на сей день одним из самых актуальных.

– Где Вольдеморт?
– спросил он, не обращая внимания на негативную реакцию остальных.
– Чем он занят?

– Ничем особенным, - сказал Сириус, - по крайней мере, насколько мы знаем... а знаем мы немало.

– Во всяком случае, больше, чем он думает, - добавил Люпин.

– Почему он не убивает?

– Не хочет привлекать к себе внимание, - объяснил Сириус.
– Для него это было бы опасно. Понимаешь, его возвращение прошло не так, как он рассчитывал. Не так гладко.

– И всё благодаря тебе, - вставил Люпин с довольной улыбкой.

– Как это?
– поднял брови Гарри.

– Он не думал, что ты останешься жив!
– воодушевлённо воскликнул Сириус.
– Имелось в виду, что о его возвращении будут знать только Пожиратели Смерти. А вышло так, что ты тоже стал свидетелем.

– А уж меньше всего ему хотелось, чтобы о его возвращении сразу узнал Дамблдор. А ты первым делом известил именно его.

– Ну и что? Что толку-то?
– продолжал недоумевать Гарри.

– Шутишь?
– подал голос Билл.
– Дамблдор - единственный, кого боится Сам-Знаешь-Кто.

Гарри не соизволил даже взглянуть на Билла.

– Благодаря тебе Дамблдор созвал Орден Феникса буквально через несколько часов после возвращения Вольдеморта, - сказал Сириус.

– А чем именно этот Орден занимается?
– Гарри обвёл взглядом присутствующих.

– Делает всё возможное, чтобы помешать Вольдеморту осуществить свои планы.

– А откуда вы знаете, что у него за планы?
– уцепился Гарри.

– Дамблдор о них догадывается, - ответил Люпин, - а догадывается он обычно правильно.