Жизнь за ангела

Соловьёва Наталья

 После того как мы вернулись с учений, мы продолжали заниматься физической, строевой и боевой подготовкой.

 Утро во взводе как всегда начиналось с подъема, построения, переклички, физических упражнений и пробежки, потом шли на завтрак. В тот день нам с утра было дано задание пробежать 2 километра. Я побежал вместе со всеми. Едва успев отдышаться, я немного устал, но взбодрился и был в добром расположении духа, в приподнятом настроении, когда меня окликнул ст. сержант Нестеренко. Я слегка удивился, но подошел к нему.

 С чего бы это?

 -

Что хотели товарищ ст. сержант?

 - Давай отойдем, поговорить с тобой надо…дело есть…

 - Какое?

 - Сейчас расскажу…Ты все еще на меня злишься?

 - Нет. С чего ты взял?

 - Я тоже тогда в санчасти с тобой подрался…но ты сам виноват, ты меня спровоцировал, дерзить начал...если бы промолчал, может я и не накинулся бы на тебя.

 - Да…знаю…не сдержался,… прости…

 - И ты меня прости…

 - Ладно, будем считать, что все забыли. – Я улыбнулся.

 Отошли в сторону, за угол дома, сделав вид, что пошли в туалет.

 - Мне сказать тебе кое-что надо.

 - Что?

 - Слышал я случайно, тебя к заданию готовят, пока не знаю подробностей, но после того как используют, тебя убьют. Причем обставят все так, как будто ты пытался бежать, и тебя убили при побеге. Воощем…бежать тебе надо пока не поздно. Если обещаешь молчать, я тебе помогу.

 Улыбка сползла с моего лица, я застыл в недоумении.

 - Зачем ты мне это говоришь?

 - Ты жить хочешь? Я тебе даю шанс.

 - Я тебе не верю.

 - Беги к своим пока не поздно.

 - Ты с ума сошел? Что бы меня расстреляли? Нет! Мне не поверят, и назад я не вернусь.

 - Скажешь, что в плену был, бежал…Поверят!

 - Нет!

 - Тебя и здесь убьют, ты понимаешь? Используют и убьют! Уничтожат!

 - Даже если и так, я все равно не побегу. Я не собираюсь бегать по десять раз то в одну, то в другую сторону. Может я и немец, офицер вермахта, но не трус и не последняя сволочь.

 У меня есть совесть и понятие, что такое честь. Тебе понятно? Будем считать, что ты мне этого не говорил, а я этого не слышал. – После чего повернулся спиной и направился к взводу, который строился на завтрак.

 Неужели он думает, что я такой идиот? Только его ли это инициатива или намеренная провокация я не знал. И поверить, в то, что со мной могут так поступить и в то, что Нестеренко сказал мне правду, я не мог. Нет, надо рассказать об этом Мелешникову, я не имею права это скрывать.

 Позже я рассказал об этом лейтенанту, об этой выходке ст. сержанта.

 - Ты правильно сделал, что мне доложил, - сказал Мелешников. – Я поговорю с этим ст. сержантом.

 - Может не стоит?

 - Положись на меня, ничего он тебе не сделает. Пусть только попробует.

 - Я думал это проверка…может, вы мне не доверяете?

 - Это провокация! Я ему устрою проверку…Черт! Твою! Этого только мне не хватало…Он у меня получит!

 - Ваня…- посмотрел я на Мелешникова, - я тебе верю…Мне больше не кому верить…

 - Я тоже тебе верю…все будет нормально. Иди…

 Мелешников

вызвал на разговор Нестеренко…

 - Ты что же это делаешь за моей спиной? Тебя кто просил?

 - Я…я же проверить его хотел.

 - А тебя об этом просили??? Это что еще за инициатива? Спровоцировать его хотел?

 Что он ему сказал, я не знаю, но тот вернулся весь бледный, причем посмотрел на меня так, как будто готов бы стереть с лица земли и растерзать на мелкие кусочки! Зато больше проблем у меня не было и тот самый Нестеренко обходил меня едва ли не за три версты. Даже слово не смел мне сказать!

Глава 48

 Вечерами, по традиции они часто собирались вместе, разговаривали, смеялись, пели песни. Организовали небольшой концерт. Играл гармонист, пригласили в гости девушек связисток, санинструкторов, и прочих. Пришла и Катя, при виде нее сердце мое вдруг радостно забилось. Увидев меня, она не сразу меня узнала, только когда я с ней поздоровался.

 - Привет!

 - Ой! Я тебя не узнала.

 У меня была короткая стрижка, да и в новой форме ей наверно было видеть меня не привычно.

 - Тебе идет, - посмотрела она меня.
– Так даже лучше,- натянула мне на глаза пилотку.

 - Партизанка!

 - А ну гармонист, частушки давай! – закричали хором.

 Мы уселись все вместе, заиграла гармонь, и девчонки запели:

 Милый мой, милый мой,  На войну возьми с собой,  Там ты будешь воевать,  Я - патроны подавать  Распроклятая Германия,  Сгорела бы в огне! –  Не дала повесели  Ни милёночку, ни мне.  Девочки, молитесь богу,  Чтобы Гитлер околел.  Третий год уже воюем –  Как собака, надоел.

 Все весело и дружно смеялись. Через некоторое время я сам не заметил, как заразился и смеялся уже вместе со всеми. Кто свистел, кто хлопал, кто пританцовывал, вообщем такого я еще не видал! Одна из частушек мне особенно понравилась, я почему-то над ней хохотал до упада, держась за живот:

 Сидит Гитлер на заборе,  Плетет лапти языком,  Чтобы вшивая команда  Не ходила босиком.

 Представить такого я себе просто не мог! Надо же было такое выдумать! А девчонки все продолжали: