Жизнь за бессмертие
Шрифт:
Выселки
— Да видал я троих, — кивнул Кедров, — на «ауди». Крепкие такие парни, — произнес он. — Они в магазин зашли. Ну, я думаю, сейчас тормозну, если выпивку возьмут. А они даже пива не брали, — немного удивленно припомнил он. — Ну и все, и поехали они на пруд. Я думал, на реку покатят, ан нет, — качнул он головой. — На пруду встали. А тут Сорокин жену гонять начал, перепил, ну я и пошел его успокаивать.
— А номер не запомнил? — спросил Никита.
— Не-а, — качнул головой милиционер, — точнее, записал,
— Жаль, — поморщился Никита. — Хотя парни как парни, — махнул он рукой. — А фотографировали, так любители, наверное. В бинокль смотрели. Так на то и бинокль, чтоб рассматривать все. Верно?
— Точно, — кивнул капитан и достал сигареты. — Закуришь? — протянул он пачку Богатыреву.
— Я без фильтра курю, — пробормотал тот. — Но давай и твою цивильную курнем. Фильтр оторву, и все дела.
— А ты что-то вроде как волнуешься, Никита, — прикурив от зажигалки Богатырева, сказал Кедров.
— Да ведь знаешь ты за прошлый год-то, — вздохнул Богатырев. — Вот и опасаюсь, как бы снова не навалился кто. Дружки тех, — добавил он. — Ну вроде как за корешей отомстить.
— Это обычно по пьяному делу, и то если встретят где, когда их много, — усмехнулся Кедров. — А так, чтобы приехать, разведать, а уж потом что-то делать, нет таких. Хотя, может, родственники какие? — тут же предположил он. — Те могут, особенно если кавказцы. У них же кровная месть имеется против тех, кто когда-то родственника убил или даже обидел. Вот они запросто и поджечь могут.
— Ну, спасибо тебе, Васильич, — кивнул Никита. — Успокоил, что называется.
— Да я просто говорил, и все, — опешил Кедров. — Если что, ты сразу звони или какой сигнал придумай, — понимая, что наговорил лишнего, быстро тараторил участковый. — Чтоб я…
— Если загорится там, — махнул в сторону своего дома Никита, — значит, мы пылаем. Прощевай, моя милиция меня бережет, — напел он. — Когда споймает, тогда стережет.
— Тьфу ты, едрена вошь, — пробормотал Кедров. — Успокоил, называется. Надо будет зайти и поговорить, да и извиниться тоже. Мол, специально тебя на испуг брал, — решил он.
— Мишка! — сердито бросила Алла. — Ты о чем-нибудь другом говорить можешь? Вот заладил: Богатыревы, Веник ихний и фельдшер наш. Они тебе чего, как черная кошка, дорогу перебежали?
— Да просто ты не знаешь ничего, — понизил голос муж. — У них, говорят, есть какой-то алмаз, который больших денег стоит. Говорят, твой батя с ними в хороших отношениях. Вот и узнай у него…
— Значит, папа был прав, — прошептала Алла.
— Что? — спросил Михаил. — Я не расслышал. Ты…
— Уезжай, — махнула рукой на ворота Алла. — И подавай на развод. Ты как был шестеркой у бандитов, так и остался. Сам ничего не можешь, только…
— Ты чего базаришь, сучка?! — ударил ее ладонью по лицу муж. — Я тебя, шалава, на
— Гад! — Сзади его с размаху ударила шваброй мать Аллы. — А ну пошел вон! — Она снова шарахнула его древком швабры. — Сейчас Антон придет, он тебе вообще голову прострелит!
— Забудь, что ты мне жена! — отскочив, закричал Михаил. — И про квартиру забудь! И про магазин! Я тебя без копейки оставлю! Живи со своими стариками, сучка! — Увернувшись от брошенной в него швабры, он открыл дверцу машины и сел. Вытащил из-под коврика ключи и завел «вольво». Газанув, подъехал к воротам. Алла, сев на траву, заплакала.
— Хватит, Алка, — присела рядом мать. — Ты же сколько раз говорила, что разводиться хочешь. Он же проституток себе покупал. Сама говорила. Мы уж с отцом-то только ради тебя и молчали. Отец сразу хотел ему на ворота указать. А то понавез подарков и думает…
— Он и про Юру говорит, — всхлипнула Алла, — что, мол, не его это сын. Просто молчала, не хотела сор из избы выносить. А он сейчас пристал с каким-то алмазом. Мол, пусть отец узнает и его в долю возьмут, и нам перепадет немало.
— Да что ты сразу не сказала? — сердито спросила мать.
— Неудобно было, — вздохнула Алла. — Мы с Мишкой давно уже вроде и не живем. Я его сколько раз заставала… — махнула она рукой. — Но теперь все, — решила Алла. — Развожусь.
— Да выгнала меня Алка! — держа телефон в правой руке, крикнул Михаил. — И узнать ничего не получилось! Я только начал про алмаз, так Алка и взбесилась.
— Твою мать! — сплюнул Француз. — Он нас точно спалит. Алка бате шепнет, и начнется тягалово! Алуева, наверное, и угрохали за это, — кивнул он.
— Кто бы Пончика замочил, — мечтательно проговорил Грузчик. — Он достал уже, паскуда ментовская. А все-таки кто Алуева сделал? — уже не в первый раз спросил он.
— Да заколебал ты! — заорал Француз. — Менты тоже поют, мол, вы его завалили. И ты каркать начал. Может, явку с повинной напишешь? — усмехнулся он. — И дадут тебе четвертак. А киллер балдеть будет. Вот, мол, ништяк. Я сам бы хотел видеть этого умельца! — фыркнул он. — Мы из-за него бабок сколько потеряли. Ведь Алуев отстегивал неплохо. И в общак шло, и нам прилично оставалось. А сейчас почти на мели сидим. Менты на хвост упали, хрен чего сделаешь. И про камушек этот узнали, а Мишка, похоже, нам всю масть попортит, Алка с батей поделится, и он с кентами, мент наедет на него, так он нас, сука, и сдаст. И потянет нас по кабинетам. И ФСБ поднапряжется. Короче, надо…
— Понял, — кивнул Грузчик и вытащил сотовый. Нашел номер, нажал вызов.
— Я на трубе, — прохрипел голос в телефоне.
— Есть работа, Танк, — усмехнулся Грузчик. — По твоей части.
— Сколько? — перебил его Танк.
— Пять евреев устроит?
— Годится, — прозвучал ответ. — Цель где?
— Идет от Выселок, — ответил Грузчик. — Наверное, уже в город вошел.
— Понял, — буркнул абонент. — Надеюсь, вам один хрен, как цель крякнет. Кстати, кто?
— Миха, — ответил Грузчик.