Жизнь за жильё

Тагиров Роман

— Я готов. И вначале хочу сказать, что и для Маркина, и для Блинкова будет гораздо безопасней, если вы доберётесь до них раньше меня. Зариф Шакирович, я не шучу и не понтуюсь перед вами. И я знаю адрес квартиры Блинкова. Но, вам не скажу.

— И не надо. Мы знаем, что твой сосед не профессиональный преступник. Сами найдём, и поверь уж на слово — найдём быстро. А ты посиди в камере и остынь. У тебя уже три статьи, из которых две — особо тяжкие.

— Особо тяжкие отпадут сразу. И с финкой у вас нет никаких доказательств.

— Посмотрим, что завтра экспертиза скажет.

— Ничего не скажет. Зариф

Шакирович, сколько времени прошло с убийства того пацана, который замочил моего брата?

— А то ты сам не знаешь?

— Знаю. Три месяца, — допрашиваемый внимательно смотрел на следователя. — И вы, в самом деле, предполагаете, что я за это время ничего не мог сделать с орудием убийства и спокойно хранил финку на общей кухне общежития? Зариф Шакирович, я с детства знаю без всякой криминалистики, что опусти нож в банку с бензином, и никаких следов…

— Ладно, Кантемиров. Давай излагай свою версию на бумагу. Вначале подписи поставь, что я тебя предупредил про ту самую статью Конституции и предложил тебе адвоката. Здесь и здесь.

Бывший дознаватель и сам знал, где надо ставить подписи, но внимательно проследовал ручкой за указывающим пальцем следователя. Добровольные показания без присутствия адвоката оказались короткими: «Маркина и Вершкова знаю с детства, Вершка последний раз видел на похоронах младшего брата, Мара приезжал прошлой осенью в Санкт-Петербург. Встречались в бане, никаких боевых пистолетов и гранат не видел. И вообще никаких разговоров об оружии от друзей детства не слышал. Последний раз был в посёлке в августе прошлого года. С тех пор не прилетал, и не приезжал…»

В конце допроса Тимур написал: «Написано собственноручно», поставил подпись и улыбнулся.

— Вот дал показания следователю, и сразу на душе полегчало.

Байкеев не разделил веселья подследственного.

— Кантемиров, а у нас есть проверенная информация, что твоя жена как раз перед Новым годом приезжала в Челябинск.

— Всё правильно. Тёща приболела, и Лена с сыном решила съездить на новогодние каникулы. — Подозреваемый спокойно смотрел на следователя. — Зариф Шакирович, я шесть лет отслужил на полигоне и хорошо знаю, что такое детонация боеприпасов. Неужели, вы, в самом деле, думаете, что я отправил жену и сына в Челябинск в одном купе с боевыми гранатами в багажном отделении?

Советник юстиции задумался, а засекреченный лейтенант милиции воспользовался паузой и начал внимательно изучать карту Санкт-Петербурга на стене за спиной следователя. Где находится этот ИВС Калининского отдела? Размышления обоих прервал телефонный звонок. Байкеев снял трубку, представился и ответил:

— Добрый день. Гражданин Кантемиров задержан на трое суток и требует вас в качестве адвоката… Во сколько завтра сможете прибыть в РУОП? Хорошо… Найдёте меня здесь, предъявите ордер и я вам оформлю допуск в изолятор… Договорились.

Следователь положил трубку.

— Адвокат Соломонов будет завтра в 12.00, значит — у тебя появится ближе к часу. Твой защитник с утра занят в суде.

— Понял, Зариф Шакирович. Спасибо.

— Кантемиров, подпишись ещё в протоколе задержания на трое суток.

— Легко, гражданин начальник. Так сказать, подписываюсь с чистой совестью и чистыми руками. Недавно мыл. С мылом…

У Тимура действительно камень с сердца упал. С Сергеем

Соломоновым он проучился шесть лет на заочном отделении и, хотя встречался с ним только два раза в год, пока служил в Германии, успел по-настоящему подружиться с весёлым студентом, коренным ленинградцем. Сергей перед поступлением в университет успел отдать долг Родине в разведроте мотострелкового полка в городе Одесса, что и сблизило обоих «настоящих пехотинцев». Во время учёбы студент-заочник Соломонов работал опером уголовного розыска в Василеостровском районе города, попал в какую-то историю и был вынужден уйти в «народное хозяйство» по собственному желанию. После получения и обмывания диплома друзья не виделись, перезванивались всё реже и реже, и Тимур только знал, что однокашник смог устроиться адвокатом в юридическую консультацию, которая находилась там же — на Васильевском Острове.

В кабинет вошли довольные сотрудники челябинского уголовного розыска. Александр подошёл к задержанному, отстегнул от батареи и спросил у следователя:

— Не хулиганил? Дал показания?

— Всё в порядке, — улыбнулся Байкеев. — Накормите узника и в тюрьму его. Пусть сидит и думает над своим поведением.

— Долго Кантемирову думать придётся, — Роман водрузил из пакета на стол большую бутылку минералки, подвинул к клиенту чистый лист бумаги и положил две упаковки шавермы. Сервис… Если к служивым по-человечески, то и к тебе по-хорошему. Главное — не борзеть. А уже завтра: «Разбудит утром не петух, прокукарекав, Сержант поднимет, как человека…» (В. С. Высоцкий)

Тимур ел быстро и думал. Как же отправить весточку коллегам по секретной операции? И как всё некстати сложилось с уральцами именно в день важной встречи. Ушёл бы на час раньше из общаги и — с приветом, челябинская милиция! Хотя, могли и засаду устроить в той же общаге. Всё равно бы вернулся. Менты уверены, что именно он снабжал Мару оружием. Но, следак, похоже, задумался над делом. Много нестыковок… А Ваня Маркин всё же, в натуре, козёл! Хотел Блинкауса втёмную использовать, а подставил Тимура. Вот гад… Бандит — он и на Урале — бандит…

Надо потом предъявить Маре конкретно. Заодно и Олегу. Пусть оба отвечают. И ответят, никуда, нах, не денутся. Тимур поймал себя на мысли, что начинает думать, как уголовник. Пора перестраиваться. А то, взял сегодня и назвал милицейского полковника товарищем. Всё! Больше никаких товарищей. Есть только менты и мусора, а также — братва, пацаны, бродяги и кореша. Да я за кореша на пику пойду! Задержанный усмехнулся своим мыслям, доел и повернул голову к операм:

— Мне надо в туалет. И я не буду спешить.

Роман с Александром переглянулись. Поссать и посрать перед заходом в камеру — вещь для организма потенциального арестанта необходимая и очень полезная. Когда ещё выведут? И клиент попался опытный и сообразительный. Жалоб не заявлял, и в молчанку играть не стал. Раскололи прапора на первом же скачке. Будет сегодня, чем поделиться с операми из питерского РУОПа. Мы тоже не лыком шиты. Урал — опорный край державы! Поделимся опытом с этими демократичными парнями. Вот только зачем Кантемиров курсанта опрокинул? Дерзкий, блин… Но, земляк, фигли… Шахтёрские посёлки… Они там все с малых лет блатуют. И этот туда же пошёл. А ещё с университетским образованием. Горбатого могила исправит…