Жизнь замечательных Блондей

Измайлова Кира

— Они что, без респираторов в оцеплении стояли? — брюзгливо спросил Вернер.

«Чрезвычайник» снова развел руками и сокрушенно вздохнул: такие вот, мол, разгильдяи трудятся в вашем, господин Дирк, департаменте!

— Похоже на то, — сказал он. — И надышались чем-то… С пожарными — они ведь все в масках — все в полном порядке.

— Покажите-ка мне пострадавших, — велел Эмиль и, пройдя вслед за подчиненным, остановился в глубокой задумчивости. — Да-а… А с виду и не скажешь, что им плохо!

— Скорее, наоборот, — согласился в кои-то веки Вернер, разглядывая нескольких парней.

В

самом деле, они не походили ни на отравленных, ни на угоревших. Один примостился на подножке автомобиля, раскачиваясь из стороны в сторону, и счастливо улыбался, глядя куда-то в облака. Окружающее его определенно не волновало. Другой с восхищением разглядывал собственные руки и видно было, что от этого зрелища его оторвать не получится, так оно его занимает. С другой стороны автомобиля кто-то орал и отбивался от полицейских, утверждая, что те пришли разобрать его на органы. Еще двое сидели прямо на асфальте, привалившись друг к другу и устало хихикали. Похоже, приступы смеха вызывало у них решительно все, что попадало в поле их зрения. Вот и сейчас: один уставился на возвышающегося над ним Эмиля, округлил глаза и вдруг залился радостным смехом, тыча в Блонди пальцем и пихая приятеля локтем в бок, видимо, чтобы тот мог присоединиться к веселью. Второму Эмиль, видимо, показался вовсе уж невероятно забавным, потому что он взвыл и повалился на спину, дрыгая ногами в воздухе и пытаясь выговорить что-то сквозь смех.

— А ну прекратить немедленно! — рявкнул на них полицейский. — Встать, живо! Вы что, не видите, кто перед вами?!

Он попробовал было поднять одного из смеющихся парней, но тот в буквальном смысле не стоял на ногах, так его разбирало. Отчаявшись, полицейский отпустил бедолагу, и тот пополз на четвереньках, по-прежнему хохоча в голос. Ему определенно было очень и очень хорошо…

Сильный порыв ветра колыхнул столб дыма, теперь тот снова стелился по земле, и незнакомый, но не неприятный сладковатый запах чувствовался теперь совсем отчетливо.

— Что-то не похожи они на сильно пострадавших, — сказал Вернер. Голос его звучал глухо из-за респиратора, услужливо подсунутого кем-то из полицейских. — Больше на пьяных… А что анализы?

— Пока ничего конкретного, — отозвался сотрудник передвижной лаборатории. — Обнаружены следы дельта-9-тетрагидроканнабинола и некоторых других психоактивных веществ, но откуда им тут взяться? Нарочно кто-то распылил, что ли?

— Диверсия? — нахмурился Вернер. — Эмиль, ты что думаешь?

— Я думаю… — Эмиль посмотрел по сторонам. — Погоди, мелькнула одна мысль… Что, говорите, тут было? Оранжерея? А где владелец?

— Вот он, — подтолкнул к нему «чрезвычайник» тощенького человечка в закопченной и местами порванной одежде, в старомодном противогазе. К груди человечек прижимал, как младенца, какое-то растение, выдранное из земли с корнями. — Саймон Хэмп.

— Все погибло, все погибло… — причитал тот и, видимо, даже плакал, поскольку маска противогаза заметно запотела. — Мои растения, дело моей жизни…

— Насколько нам известно, у вас еще четыре оранжереи, — заметил невесть откуда появившийся Джефферсон.

— Да! — обернулся к нему Хэмп. — Но эта была самая лучшая! И самая большая! И в таком отличном месте!..

— Тут раньше стоял

муниципальный дом, страшная развалюха, он его выкупил, жильцов расселил, дом снес и выстроил оранжерею, — пояснил начальству полицейский. — Кстати, на какие это доходы вы так развернулись, господин Хэмп?

— У меня свой бизнес, — обиженно ответил тот. — Семейный. И оранжереи тоже приносят доход, да-да! Вы знаете, сколько стоит коллекционный экземпляр, скажем, настоящей псевдоживой венерианской драцены?!

— Мы проверим, — пообещал Джефферсон. — Расскажите-ка лучше, что тут произошло.

— Я ведь уже…

— Повторите, — с нажимом велел полицейский, взглядом указывая на Блонди.

Запинаясь и перескакивая с пятого на десятое, Хэмп поведал следующее: он как раз собирался в свою ненаглядную оранжерею, проведать кое-какие редкие растения (которые, как известно, страшно капризны!), и уже подошел ко входу, когда внутри вдруг что-то негромко хлопнуло и повалил дым. Хэмп ворвался в оранжерею, но там уже бушевал огонь, ему чудом удалось спасти только один экземпляр страшно редкого растения (он продемонстрировал свой кустик с разлапистыми листьями). А теперь, словно мало ему утрат на сегодня, он еще должен стоять и по десятому разу пересказывать случившееся вместо того, чтобы помчаться и посадить в землю спасенный кустик!

— А противогаз у вас откуда? — занудно спросил Джефферсон.

Хэмп всегда держит его в оранжерее, потому что к некоторым растениям просто опасно подходить с открытым лицом и уж тем более вдыхать запах их цветов!

К этим-то опасным растениям все и прицепились… Хэмп, однако, начисто отрицал наличие в оранжерее флоры, способной подействовать на человека этаким замысловатым образом. Ядовитые цветочки имелись, псевдоживые — тоже, кое-какие воняли так, что без противогаза точно не подойдешь, но чтобы смеяться до колик, нюхнув какой-нибудь листик, — такого быть не могло!

Вернеру, однако, что-то не нравилось в поведении Хэмпа, он определенно юлил, отводил взгляд и вообще выглядел очень подозрительно. Что-то он скрывал, определенно!

— Подозреваете кого-нибудь? — все так же занудно продолжал Джефферсон.

Конечно, Хэмп подозревал! Любителей инопланетных растений не так уж много, слишком сложно и дорого содержать их (а подчас и опасно, та самая венерианская драцена вполне способна откусить что-нибудь хозяину, если тот зазевается), поэтому за каждого клиента такие «заводчики», как Хэмп, борются отчаянно! А сперва еще достань это растение, довези до Амои, да так, чтобы оно не погибло ни по пути, ни в таможенном карантине… А у Хэмпа дела в последнее время шли очень недурно, у него нашлись хорошие связи, вот завистливые конкуренты и постарались…

— Проверьте, — велел Вернер Джефферсону, когда Хэмп закончил диктовать имена. Список получился внушительный. — Надо же, а я и не знал, сколько на планете таких… ботаников!

Хэмп, воодушевленный таким вниманием к его скромной персоне, стрекотал и стрекотал, вспоминая все новые козни своих конкурентов, так что у Эмиля голова пошла кругом.

— Господин Кан, — окликнул его лаборант. — Есть уточнения.

— Давайте, — кивнул Эмиль и, кое-как втиснувшись в передвижную лабораторию, уставился на монитор.