Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
По правде сказать, шведы тогда выше третьего места подняться уже не могли. Перед матчем они даже не вышли на "раскатку". Но в психологическом плане преимуществом владели наши соперники. Они могли себе позволить играть свободно, без оглядки, на их плечи не давил груз ответственности.
Мы сначала повели в счете — 2:0 (на 28-й секунде счет открыл Анатолий Фирсов, вторую шайбу на 5-й минуте забил его одноклубник по ЦСКА Виктор Кузькин. — Ф. Р.), и работы у меня было не очень много. Но, кажется, рановато успокоились наши форварды. Шведы вовсе и не думали сдаваться без борьбы. Две шайбы почти подряд влетают в мои ворота, потом еще одна. Вот тебе раз!"
Стоит отметить, что большую
"Перерыв. В раздевалке Тарасов устроил такой разнос… Всем досталось, даже прославленным ветеранам. И только меня пощадил разгневанный наставник. Похлопал по плечу:
— Ничего, мальчик, все нормально. Терпи.
После Анатолия Владимировича за команду взялся А. И. Чернышев. Аркадий Иванович почти не повышал голоса, да это ему и не требовалось. Сама манера его поведения — уравновешенная, мудро-спокойная, уверенная — благотворно действовала на коллектив. Чернышева, по-моему, ничто не могло вывести из себя. Забегая вперед, вспомню эпизод из олимпийского турнира в Саппоро. Однажды один из соперников нашей команды явно умышленно, желая как-то нас раздразнить, спровоцировать, бросил шайбой в Аркадия Ивановича, который стоял у скамьи. Чернышев даже не переменил позы: как стоял, облокотившись о бортик, так и остался стоять. А хулигана того, к слову сказать, наши ребята крепко проучили.
Столь непохожие во всем, Тарасов и Чернышев прекрасно дополняли друг друга, являли блистательный сплав мудрости, опыта, темперамента, педагогического таланта, преданности делу. Такого тренерского дуэта не знал и, возможно, никогда не узнает мировой спорт.
Так вот, в тот раз, в Женеве, Аркадий Иванович нашел какие-то веселые слова, растормошил нас, заставил улыбаться.
— Вы же сильнее, черти непутевые! Вам же тут равных нет…
Но и Тарасов, оказывается, еще не все сказал. Уловив перемену в нашем настроении, он перед самым выходом на лед сел на скамейку и будто бы для себя запел: "Это есть наш последний и решительный бой…"
Так запел, что у нас глаза влажными стали. Нам уже ничего не требовалось говорить. Мы рвались на лед…"
Незапланированная передышка не помогла шведам удержать победный счет. В заключительном периоде наши ребята летали по площадке как метеоры, с каждой новой атакой внося в оборонительные ряды противника все большую панику и хаос. В итоге четыре безответные шайбы, забитые Валерием Харламовым, Борисом Михайловым, Владимиром Петровым и Владимиром Лутченко, вынужден был вытаскивать из сетки своих ворот шведский голкипер. Окончательный итог матча — 6:3 в нашу пользу. В девятый раз сборная СССР стала чемпионом мира! И еще один рекорд был зафиксирован в Женеве: в девятый раз чемпионами провозгласили Александра Рагулина, Вячеслава Старшинова и Виталия Давыдова. А Третьяку вечером того же дня было присвоено звание заслуженного мастера спорта.
В этот же субботний день в Москве, в Доме кино, специально для делегатов XXIV съезда КПСС был устроен просмотр фильма Андрея Смирнова "Белорусский вокзал". Мы помним, как совсем недавно, каких-то три-четыре месяца назад, эту картину мордовали в Госкино, грозились положить на полку как "поклеп на ветеранов войны", а тут такая
"Началось все еще у входа. Я пригласил с собой приятеля. Его не пускают. Дом кино оцеплен тройным кордоном. Воротники. Только для гостей высшего партийного форума. "Ах, не пускаете? Ну, и пошли вы…" Пропустили.
Поднялись в ресторан, приняли по махонькой, спускаемся — в огромном зале человек сто пятьдесят. На улице милиционеров больше! Меня это как-то сразу завело. Я уже не раз показывал картину и привык, что залы обычно были переполнены. Дальше — хуже. Приволокли совершенно больного Ромма, вытащили из кровати, чтобы он приветствовал этих самых верных сынов партии. Зачем?! Потом какой-то их ведущий представляет меня: "А это Андрей Смирнов — сын известного писателя Сергея Сергеевича Смирнова". Я отца своего любил безмерно, но стеснялся, когда меня представляли как его сына. Был такой жуткий комплекс. И всякий, кто мои семейные связи разглашал, обычно тут же становился моим смертельным врагом. Отец, я знаю, даже на меня обижался. Но ничего я не мог со своей стеснительностью сделать.
Но дальше этот ведущий, на свое горе, брякнул более жуткую вещь: "Фильм "Белорусский вокзал" авторы посвящают съезду партии и специально снимали к этому знаменательному событию". Меня как ужалило! Схватил микрофон. "Меня глубоко оскорбили только что сказанные слова. Ни к какому съезду картина не задумывалась и специально не снималась. Никакому съезду я и не думаю ее посвящать! Это для вас, в худшем случае, будет полтора часа мучений, а для меня и для моих товарищей — это три года жизни. Но уж если так вышло, что ваш съезд совпал с окончанием нашей работы, то я не имею ничего против…"
Начальство побледнело. Скандал в благородном собрании! Марьямов меня схватил: "С ума спятил?!" Тут же подскакивают каких-то два рыла: "Как вы можете таких выпускать на сцену! Да еще перед делегатами съезда, представляющими всю страну!" — "Ну, уж если всю страну, — говорю, — то должны быть тогда и делегаты от идиотов!" Повернулся и ушел…
Мои сотоварищи по картине потом не могли мне забыть, что я вынул у них готовенькую Государственную премию из кармана. В этом смысле я, видимо, и киноначальников наших "разочаровал". И Баскаков, выступая на каком-то собрании, меня осудил: "Вот Смирнов, казалось бы, сделал искреннюю картину "Белорусский вокзал". Народ ее хорошо встретил. И рецензии хорошие были. А вы посмотрите, как режиссер себя при этом повел: он как будто застеснялся своего успеха, стал оправдываться, что, мол, я картину не во славу советской власти делал, а как бы наоборот…"
Но я действительно застеснялся. Уж если власть хамская, то она не только давит по-хамски, но по-хамски же и ласкает. И я в самом деле почувствовал какую-то неловкость, едва-едва обозначились некие признаки так называемого "официального успеха".
4 апреля в женевском отеле "Де Берг" советским хоккеистам вручили золотые медали чемпионов мира. Кроме этого, каждому из наших игроков знаменитая фирма "Ролекс" презентовала часы последней модели — так называемый "Приз справедливой игры". А два дня спустя советские хоккеисты вернулись на родину. В аэропорту Шереметьево игроков встречали тысячи поклонников с цветами, журналисты различных изданий, телевизионщики, представители Спорткомитета. Несмотря на то, что наши ребята возвращались с одним комплектом золотых медалей (европейское первенство, как мы помним, выиграли чехословацкие спортсмены), однако триумф советского хоккея все равно впечатлял: мы в 9-й раз подряд стали чемпионами мира и 11-й раз за годы участия в подобных турнирах.