Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
В Москве в те октябрьские дни столичные стражи порядка обезвредили опасную банду грабителей такси. В годы развитого социализма этот вид преступления — нападения на таксистов — был чрезвычайно популярен в преступном мире. За первые два осенних месяца 79-го года в столице было ограблено сразу несколько такси, и везде просматривался почерк одной и той же банды. Однако напасть на ее след МУРу никак не удавалось. И тут помог случай.
Однажды вечером патрульный милицейский экипаж Константина Новикова и Василия Середнева объезжал вверенный ему участок в районе метро «Бауманская». Внезапно из ближайшей подворотни на Спартаковской улице под колеса машины бросился мужчина… со связанными за спиной руками. «Помогите! — закричал он. — Меня ограбили, машину угнали!» Едва он успел произнести эти слова, как из той же подворотни выскочила «Волга»-такси и рванула в сторону центра. «Да вот же они!» — пуще прежнего закричал пострадавший. Усадив его в кабину, патрульные бросились в погоню. По дороге таксист рассказал, что примерно
Погоня по вечерним улицам столицы длилась около часа. «Волга», за рулем которой, судя по всему, сидел профессиональный водитель, отчаянно маневрировала по вечерним улицам города, пытаясь оторваться от погони. Но за рулем патрульной машины тоже сидел ас — Василий Середнев. Видимо, поняв это, преступники решили спасаться на своих двоих. Бросив машину, они разбежались врассыпную. Однако одного из них Новиков и Середнев все-таки настигли и арестовали. Им оказался некто Арутюнов. Спустя несколько дней сыщики задержат и двух его подельников, с которыми он в течение двух месяцев наводил страх на столичных таксистов.
Близятся к завершению съемки фильма «Ах, водевиль, водевиль…». Последним съемочным днем фильма стал вторник 23 октября. В тот день Галина Беляева в сопровождении балета из 19 человек пела задорную песню «Ах, водевиль…» и танцевала канкан. Делать ей это было архисложно, поскольку она была… Впрочем, послушаем ее собственный рассказ:
«Эмиль Владимирович (Лотяну. — Ф. Р.) приходил на съемочную площадку. Очень заботился обо мне, приносил мне бутербродики и кормил. И наблюдал за мной, когда я снималась. Но ни одного замечания не сделал. Помню, к концу съемок я стала неважно себя чувствовать. Голова кружилась, подташнивало (для этих целей за кулисами стояло специальное ведро, к которому Беляева бегала после каждого дубля. — Ф. Р.). Я даже не понимала, что со мной происходит. Когда пошла к врачу, оказалось, что у меня уже два месяца беременности. Я входила в кадр и танцевала. Спустя семь месяцев после съемок фильма родится Эмиль, мой первый сын…»
Съемочная группа другого фильма — «Тегеран-43» — в те дни находилась в загранэкспедиции — в Париже. Съемки там начались 22 октября с проходов Андрэ (Игорь Костолевский) и Макса (Армен Джигарханян) по улицам города, эпизода «у конторы». На следующий день съемочная группа снимала уже в другом месте — на русском кладбище в Сен-Женевьев-де Буа, который по сюжету посещали Андрэ и дочь Мари Натали (эту роль тоже играла Наталия Белохвостикова).
Вспоминает Н. Белохвостикова:
«Я играла, фактически, три роли: Мари Луни в молодости, потом ее же через тридцать пять лет, в старости, и ее дочь — Натали. Играть Мари в старости было особенно тяжело. Это была сложнейшая процедура, перед началом съемки я по пять часов проводила в гримерной.
Предварительно с меня сняли маску, так же, как снимают с умерших. Если бы я заранее знала, что это такое, ни за что бы не согласилась. Актеры иногда отказываются от этой процедуры, я же, по незнанию, а больше из легкомыслия и любознательности, согласилась. Эту процедуру я запомнила на всю жизнь. Сначала мне намазали ресницы и брови вазелином, туго затянули волосы, воткнули в нос две трубочки, чтобы можно было дышать, и начали накладывать сырой гипс. Я просила гримеров со мной разговаривать, потому что чем дальше, тем больше мне начинало казаться, что я погружаюсь в могилу. Вначале лицу стало холодно и тяжело, когда гипс стал застывать, оно стало каменеть, и наступила кромешная темнота. Казалось, что на меня положили мраморную могильную плиту, с каждой минутой все тяжелее было дышать, а двигать мышцами лица категорически не разрешалось, минуты превратились для меня в мучительные часы. Когда, наконец, с меня сняли эту «железную маску», я сказала: «Больше никогда!» Это было ужасно…»
В тот же день, 23 октября, съемочной группе неслыханно повезло: Алов и Наумов вышли на самого Алена Делона с тем, чтобы предложить ему одну из ролей в своем фильме. Причем получилось все совершенно спонтанно. Продюсером фильма с французской стороны (фильм снимался силами трех стран: СССР, Франции и Швейцарии) был Жорж Шейко. Еще в 60-е годы он был продюсером знаменитого фильма «Черный тюльпан», где Делон играл сразу две главные роли. Однако у него и в мыслях не было пригласить актера-звезду в «Тегеран» — ведь тот никогда не играл эпизодов. Он хотел взять кого-нибудь попроще. Но Алов и Наумов стали настаивать именно на Делоне: мол, есть у нас роль полицейского Фоша на две странички текста, вот пусть Делон его и сыграет. Шейко сначала упорствовал, но затем согласился. Лично позвонил Делону. А на часах было семь вечера. Но актер оказался на месте — он работал допоздна у себя в офисе. Шейко сказал: «У меня такая ситуация… Тут два сумасшедших… хотели бы тебя повидать…». «А кто они — эти сумасшедшие?» — спрашивает Делон. — «Да… два режиссера!.. Русских!.. Можно нам к тебе зайти?» Делон малость подумал, потом ответил: «Я вас жду через пятнадцать минут. Не успеете — ваша проблема!» Далее послушаем рассказ В. Наумова:
«А
В тот день, когда Делон дал свое согласие участвовать в «Тегеране» — 24 октября, — съемки велись в парижском аэропорту, где снимали Костолевского и Белохвостикову. Пребывание Армена Джигарханяна в Париже в тот день закончилось, и он покинул землю гостеприимной Франции. А Ален Делон вошел в картину на следующий день.
Вспоминает Н. Белохвостикова:
«Первый съемочный день должен был произойти на Елисейских Полях, его эпизод длился меньше минуты — инспектор Фош с адвокатом выходят из здания и садятся в машину. Делон сказал: «Ничего у нас не получится, я выйду, и тут же толпа соберется, человек двести, не даст нам снимать». Назначили съемку специально на девять часов утра, когда люди спешат на работу и заняты только собой. Все было продумано: камеры спрятаны, мы ждем в офисе — Делона нет. Вдруг кто-то говорит: смотрите вниз. Выходим на балкон и видим; что внизу творится что-то невообразимое — пожар, что ли? Послали ассистента посмотреть, в чем дело… Оказывается, это Делон! Вышел, встал в арке, и вокруг него моментально собралась толпа, человек двести, как он и обещал! И разогнать ее было уже невозможно. Делон был очень доволен: «Ну что — видали? Так что вам придется сменить или актера, или место съемки!» На что Курд Юргенс сказал: «Я рекомендую сменить актера… на Бельмондо!» Но мы сменили место съемки…»
На следующий день съемки с участием Алена Делона продолжились: снимали первую встречу инспектора Фоша с Натали — когда она бесцеремонно влезает в такси, в котором он едет. И здесь опять без казусов не обошлось. Вот как об этом вспоминает В. Наумов:
«Мы были вынуждены снимать сцену Белохвостиковой с Делоном без переводчика. Дело в том, что наш переводчик просто-напросто не поместился в игровую машину, внутри которой снималась большая актерская сцена. Машина и без того была переполнена сверх всякой меры: шофер, оператор с ассистентом, режиссеры, осветители, актеры. Но в кино, как известно, безвыходных ситуаций не существует. Сначала, как нам показалось, мы решили эту проблему просто: переводчик сел в другую машину, которая должна была ехать следом за игровой и была связана с нами посредством радиопередатчиков. Таким образом замечания режиссеров поступали по радио к переводчику, а оттуда обратно в нашу машину, уже переведенные на французский язык, к Делону. Однако этот неповоротливый, многоступенчатый, в общем, идиотский способ общения возможен где угодно, только не в работе с актером. Мы убедились в этом тотчас же и перешли на язык жестов и мимики. Должен сказать, что Делон понимал нас, как говорится, с полуслова. Все наши пожелания выполнялись точно и, что самое важное, не «вообще», а с той мерой конкретности, без которой немыслимо настоящее актерское искусство…»
Но оставим на время Париж и вернемся на родину. В Ташкенте в те дни проходила Всесоюзная конференция МВД СССР и Союза писателей, посвященная морально-нравственным и правовым проблемам в художественной литературе. От СП на нее прибыли несколько известных писателей, а союзный МВД представлял зять генсека Юрий Чурбанов. Эта поездка в последующем дорого ему обойдется. Дело в том, что 24 октября Чурбанов посетил вотчину 1-го секретаря Бухарского обкома партии Каримова и нашел там массу недостатков. В частности, заехав в город Газли, где некоторое время назад произошло землетрясение, он обнаружил в магазинах пустые полки. И пообещал Каримову, что обязательно расскажет обо всем в Москве Брежневу. Каримов, естественно, не на шутку перепугался. И устроил гостю на своей загородной резиденции «Красная дача» поистине королевский прием. Чурбанова до отвала накормили прекрасным обедом, состоявшим из ароматного бухарского плова, тандыр-кобоба — зажаренного целиком барашка, лагмана, бархатистых абрикосов и т. д. В качестве подарка преподнесли ему шикарный золотошвейный чапан ручной работы, который дарился только особо дорогим гостям. Но главный подарок был преподнесен гостю чуть позже. Позднее сам Чурбанов будет вспоминать об этом следующим образом: