Жмурки
Шрифт:
Так что, отца Прохора с его рефлексией я понимаю. И Алекса понимаю: он теперь стихи пишет. Каждый день. А по ночам взбирается на конёк крыши и читает.
Что характерно: меня убедили, что стоит произнести ману — и расплата последует незамедлительно. Катаклизмы, стихийные бедствия, зверь из Бездны и смена половой принадлежности.
Но Шеф уже вторую неделю торчит на крыше, словно ему там клубничным джемом намазано, и — ничего.
В смысле — плохого.
Я позвонил Тарасу.
Древний
— А ты закрой глаза, мон шер ами, и посмотри на ваш дом ДРУГИМ зрением.
Упс.
Я всё ещё забываю о своих апгрейдах, и пытаюсь жить по старинке.
Когда я посмотрел на крышу так, как советовал древний стригой, чуть не упал. На пятую точку.
Своими стихами Алекс создавал плетения.
Они покрывали наш тихий особнячок, как вязанная кружевная шаль. Они тянулись сквозь весь квартал. Они уже достигли реки, и было видно: скоро светлые нити заплетут и мост, и тот берег, а потом дотянутся и до границ города.
Шеф нас охранял.
А я-то, дурак, решил, что у Алекса кукушечка слетела от вседозволенности…
Стыдно — жуть.
А ещё хуже то, что именно в ЭТОМ направлении я так себя и не проявил.
Сколько Алекс не бился, ни одной сколько-нибудь приличной маны родить мне так и не удалось.
Но всё равно: несмотря на стихотворные плетения шефа, кто-то к нам ночью проник.
Отчитав Антигону, я вновь вышел во двор.
Курить не стал — нюх мне сейчас пригодится. И сунув руки в карманы тёплой куртки, принялся обследовать жухлую листву под окном.
Ночью были заморозки — ноябрь, время пить горячий глинтвейн и нежиться перед горящим камином.
Солнце только появилось над дальними крышами и мелкая крупа инея ещё не растаяла на палых листьях, на прижатых к земле кустах гортензий, на синеватой от холода траве…
В инее виднелись отчётливые проталины в виде лап. Кошачьи или вроде того, — я прикинул размер. — Ростом животное должно быть с сенбернара.
Но запах, который я учуял ещё в доме, принадлежал человеку…
Я вспомнил циркового тигра Махендру.
Нет. Не подходит.
Махендра пах мускусом и сандаловой пастой, которой он мазал себе лоб… Да и что ему делать в нашем саду?.. После смерти Зои Махендра даже собирался уехать — назад, в Бенгалию. Но так и не уехал.
Здесь же был запах не просто человека. Этот человек чего-то боялся. Сильно, на грани отчаяния. Ещё были запахи принуждения и покорности…
Пройдя по следам, я достиг забора — совместного с соседями. Вот здесь следы кончаются.
Точнее, начинаются.
Он
Опробовав кулаком толстую каменную кладку, я поджал губы. Щелей в заборе нет, как и вынутых камней или же подкопов. Высота… — задрав голову, я подпрыгнул. Два с половиной метра. Не так уж и много. Даже обычные кошки легко взбираются на такие заборы.
Я вспомнил женщину лет сорока, с маленькой девочкой.
Признаться, пока не появилась девочка, я соседями вообще не интересовался. Но ребёнок был бойкий, любознательный — по глазам было видно: девчонка отдаст одну из косичек, только бы полазать по нашему саду и хорошенько всё разнюхать.
Она всё время торчала в окне второго этажа — да вот хоть сегодня ночью. Когда мы с Алексом вернулись с экскурсии, я заметил бледную, освещенную луной мордашку…
Ещё подумал: бессонница у ребёнка — большая редкость. Но потом позвонил Котов и я о ней забыл.
А ведь девочка могла что-то видеть, — мысль была здравая. Но… Как расспросить постороннего ребёнка? В наше время любой косой взгляд в сторону чужого дитяти расценивают как полноценный грех.
Только скандалов с мамашей мне не хватало.
Алекс правда поминал, что соседка — не мать девочки, что она взяла ребёнка в детдоме… Но это ещё хуже.
Учитывая, как я выгляжу.
Эврика! Надо сделать так, чтобы с любопытной пигалицей подружился кто-нибудь из девчонок.
Мысль приободрила.
Но когда, добравшись по следам до калитки чёрного хода, я вышел на площадку рядом с мусорными баками, веселиться расхотелось.
Может, я и не такой крутой следопыт, как Хафизулла. Но здесь и читать особо нечего: из нашего сада вышел кот — на четырёх лапах. А дальше, по скрытому под сенью дубов тротуару, бежал уже человек.
Прямо как был, босиком.
Перевёртыш. Вот откуда человеческий запах.
Кто-то его послал, — я прошел по следам ещё дальше, до того места, где они обрывались у земляного скоса, ведущего на проезжую часть.
В этом месте он сел в машину…
Кто-то хотел прощупать наш особнячок, и послал перевёртыша. Тот побегал по двору, а когда хотел влезть внутрь через забытую девчонками форточку, его кто-то спугнул.
Я посмотрел на соседский дом.
Более современный, чем наш, с широкой аркой входа, с большими окнами и открытым ландшафтным дизайном, он лежал, как на ладони за кованой высокой решеткой.
Спокойно протиснется зверь размером с крупную собаку или даже ребёнок…