Жнецы Грез

Фрост Виталий

мести. Но Дима... Он один в этот день не только увидел смерть, но и...

Его дрожащие пальцы ощущали кровавую липкость шкурки и ползли к шее скулящего щенка. Полчаса назад они все вместе играли в мячик в саду и Митька думал, что "выпотел" из себя всю воду.

Но когда его еще совсем слабые руки сомкнулись на горле Байрона... Господи, да его глаза просто вытекли! Он давил, что было сил, и кричал. Кричал, как никогда - ни до, ни после. Такому крику место... где? На войне? В аду? Да, где, мать его ети, угодно, только не в детстве!

Он ослабил

хватку только когда тельце обмякло. В полуоткрытом остекленевшем глазу блестело зенитом солнце и немое "Спасибо!" Сзади на Митьку налетели и обняли друзья. Кажется, это и был тот переломный момент. Момент, когда друзья понимают, что они - вместе. И, что это - навсегда. Жаль, но, как правило, именно моменты отчаяния связывают людей накрепко.

Народ, до этого стоявший, словно в оцепенении, начал стягивать кольцо рыданий вокруг них. Вместе с ними затянулась и удавка новых слез Митьки.

Глава III

Спасибо Сереге, что следит за состоянием тормозов этой рабочей клячи восемьдесят шестого года выпуска! Иначе черному лабрадору повезло бы вполовину меньше. Вполовину - в прямом смысле. Растерявшийся пес отделался рассеченной бровью и кувырком в лужу. К нему подоспела перепуганная девочка лет пятнадцати в спортивных шортах и топе, в руке болтался поводок. Дождь и так напрочь испортил прогулку, а тут еще такое!

– Блядь! Блядь! Блядь!
– очнувшийся Дима молотил по рулю кулаком. Камень он так и сжимал. Тот пустил кровь в потную тесноту его ладони. Красные глаза источали соленые, как физраствор, капли. Ткнув кнопку аварийки, он заглушил двигатель и распахнул дверь.

– Простите, девуш...

Но остатки извинений захлебнулись волной отменного мата из прелестных губок школьницы.

– Держи свою шавку крепче, дура! На хера тебе поводок?
– перекричал ее Дима и забрался обратно в машину. Взревел мотор и загоревшийся зеленый дал добро ехать дальше - здесь ему оставаться не хотелось ни минуты.

Сраная псина! Хорошо еще, что сзади никого не было!

Он окатил девочку и пса грязью из под колес и повернул на Гоголя. Через пару минут он уже припарковался под окнами родителей и только тогда выдохнул. Опять глянул на камень в центре саднящего багрового пятнышка на ладони. Он бликовал идеальностью граней, и их какой-то гипнотический эффект словно шептал: "Возвращайся... Возвращайся... тебе пора домой... домой..."

– Блядь!
– с трудом оторвав взгляд, он положил его в нагрудный карман рубашки и зашарил по себе в поисках сигарет.

Пришлось пройтись до магазина и порадоваться наличию в нем хотя бы Alliance. Многие курильщики шутят:

– Какая разница, что курить? Все производство в одном подвале! Думаете, там разбираются?

И, возможно, не так далеки от истины. Но все же, вкус сигарет весьма варьирует в зависимости от цены за пачку. Вкус! Как будто кто-то их ест. В таком случае конкуренции было бы гораздо меньше. На вкус

любой табак - абсолютное дерьмо.

На обратном пути терпкий сизый дым сделал свое дело. Испарил дрожь в руках, ускорил метаболизм, встряхнул шокированный приветом

Как? Как, ма ть твою, вообще можно было все это забыть?

из прошлого мозг и на шаг подтолкнул курильщика к пропасти хронических заболеваний дыхательных путей, если не к чему похуже. Дима небрежно стрельнул окурок в лужу у подьезда и сразу же почувствовал укол совести. Обычно он не позволял себе мусорить на улице. Надо

Где ты растерял свой всем и хваленый нордический характер?

успокоиться. Еще пара бычков примкнули к никотиновой флотилии в луже, прежде чем Дима сподобился подняться на второй этаж дома, исцарапанного кличками дворовых пацанов. Некоторые надписи красноречиво описывали, кто эти люди и что первоклассно и бесплатно умеют делать ртом. Больше всех досталось кому-то по прозвищу Чепа. О, да. В каждом дворе есть свой "Чепа".

Выдохнув, Дима нажал на звонок и через пару секунд дверь открылась.

– Привет, сы... О, Боже, что случилось?
– Мама, взяв за плечи, посмотрела снизу вверх во все еще красные глаза сына. От природы русые волосы с редкими нитями седины забраны в тугой пучок, отчего ее шея кажется совсем тоненькой. Тронутое исходом пятого десятка лет тело скрыто под розовой махрой халата. Лицо - под зеленью уже потрескавшейся глиняной маски, поэтому обеспокоенность в нем читалась весьма отдаленно.

– Я собаку чуть не задавил сейчас.
– почти шепотом произнес он.
– Как тот козел Байрона...

Зрачки мамы резко расширились и сузились.

– Байрона? Какого Байрона?
– она отвела глаза и, закашлявшись, пошла в ванную.
– Ты проходи, сынуль, я сейчас...

За щелчком замка на двери в санузел сразу послышался шум воды. Дима прошел в кухню. Та не выделялась из общего стиля квартиры. Привыкший к минимализму, он называл подобные дизайнерские решения - русский стиль "Чересчур". Впрочем, за рисование похожих интерьеров мама получала неплохие деньги. Забранные подвязками с помпонами, портьеры; вычурные, с вставками золотого цвета, формы гарнитура; на стенах обои, больше похожие на гобелены средневековья.

Он по-хозяйски оглядел содержимое холодильника, но есть не захотел. Просто поставил пузатый чайник на огонь и сел на скрипучий кожзам углового диванчика. Появилась мама, постукивая пальцами по лицу, подошла к мойке, заваленной посудой, и включила воду.

– Чайку?

– Кофе. Лучше кофе.
– отозвался Дима.

– Как ты?

– Я - ничего. Пес - только в лужу упал да обзавелся красивым шрамом. Обошлось, в общем. Хозяйка вот - то еще хамло!

– А что с ней?
– мама поставила на стол свежевымытые чашки и сахарницу.
– Извини, у меня нет ничего к чаю.