Жнецы свободы

Уайт Кира

– Ты думаешь, мне не плевать на тебя? – не сдерживаю презрения. – Даже если ты умрешь, сожалеть не стану!

Некоторое время он молча сверлит меня раздраженным взглядом, а потом добавляет:

– Ты не справишься одна. Рано или поздно тебе понадобится моя помощь.

Игнорирую его слова, будто он вообще ничего не говорил. Отворачиваюсь и смотрю на лампу под потолком. Вижу, как пылинки в причудливом танце кружатся в отбрасываемом луче света. Понимаю, зрение изменилось. Стало острее и четче. Смотрю на руки, теперь в них скрывается огромная сила. И даже легким прикосновением пальца я могу убить любое

живое существо, если это не Жнец.

Я сама теперь одна из них. Жуть. Я этого не хотела, все произошло против моей воли. Но надо быть дурой, чтобы не воспользоваться преимуществами, которые дает мое новое положение.

Поднимаюсь и иду в сторону раковины, ощущая босыми ногами прохладу бетонного пола. Включаю воду, умываю лицо и поднимаю голову, уставившись на свое отражение в металлическом листе, закрепленном над раковиной и отполированном до состояния зеркала. Отшатываюсь в сторону, когда замечаю крупную татуировку справа на шее. Когда они успели ее нанести? Смотрю на цифры 8437. Я и правда теперь Жнец.

Возвращаюсь на кровать и бросаю взгляд на Трея, который молча наблюдает за мной. Я не собиралась снова заводить с ним беседу, но этот вопрос хотела задать еще его брату, когда мы были в Спирали, но так и не успела.

– Что означают эти цифры? – указываю сначала на его шею, потом на свою. – Порядковый номер?

– Верно.

– Неужели Жнецов настолько много? – стараюсь говорить невозмутимо, но в голосе все равно проскальзывает удивление.

– Нет, не настолько. – Трей недолго что-то обдумывает, а потом говорит. – В самом начале, когда ученые только начали создавать Жнецов, на их роль брали всех подряд. Добровольцев разных возрастов и полов, немощных стариков, которые уже не могли работать, даже детей. Тогда-то и выяснили, что стать Жнецами больше шансов у тех, кто получает большую дозу адреналина за короткий срок, тогда и было придумано Испытание. Впрочем, на женщин это правило, похоже, не распространяется, потому что они редко выживают, хоть пройдя Испытание, хоть нет. Так что можешь радоваться и считать себя огромным исключением. Такие, как ты, большая редкость. Но мы не об этом. Так вот, когда эксперименты только начались, поначалу номера присваивали всем подряд, даже если подопытный умирал через час после введения препаратов для изменения. Намного позже это правило отменили, стали давать порядковый номер только тогда, когда убеждались, что человек сто процентов выживет и станет Жнецом. Отсюда такая большая цифра.

– То есть, ты хочешь сказать, что Испытание придумали для того, чтобы штамповать Жнецов, а не ради желания помочь простым людям вырваться из рабства и нищеты?

Сейчас это интересует меня больше всего. Остальные слова, похоже, я пропустила мимо ушей.

– Да, это действительно так. Поэтому в этом году Бишоп не собирался давать кому-то победить. Нам важен каждый человек, ведь в оппозицию ушли слишком многие.

– Логично, что люди больше не хотят быть рабами! – горячо произношу я, сейчас Сорренс гордился бы мной, ведь я активно пропагандирую его движение за свободу. – Как вы этого не понимаете?

Трей не успевает ответить, дверь распахивается, на пороге возникают сразу пятеро Жнецов.

– Подъем! – басит один из них. – Первая тренировка новенькой начнется через десять минут.

Трей без пререканий

поднимается и следует на выход. Я же смотрю на напряженных Жнецов. Они ожидают, что я буду сопротивляться? Но я же не идиотка. Их пятеро, а я одна. Даже несмотря на свою новую, но пока неизученную силу, я слабее их. Ведь они тоже имеют такую же силу, плюс, они натренированы в ее использовании, в отличие от меня.

Поднимаюсь и тоже иду на выход. Конвой ведет нас по длинному коридору, а затем заводит в лифт. Спускаемся на два этажа глубже под землю. Створки распахиваются, и мы оказываемся в большом спортивном зале. Здесь уже тренируются Жнецы. Сразу же вижу Бишопа, стоящего точно по центру помещения, ведут нас именно к нему. Выглядит главарь Жнецов так же, как обычно, вот только опирается на трость с рукояткой в виде огромного жирного паука. Как только приближаемся к нему, он жестом отсылает конвой, а сам внимательно оглядывает сначала Трея, потом меня.

– Добро пожаловать в наши ряды, Восемь Четыре Три Семь. – Он расплывается в улыбке, когда видит, что я отступаю на шаг. – Привыкай. Теперь это твое имя.

Никак не реагирую, все равно не смогу ничего изменить. Руки так и чешутся напасть на ублюдка и придушить, но здесь слишком много его последователей, меня мигом скрутят. Да и самого Бишопа не зря сделали главарем Жнецов, а значит, он легко справится с девчонкой-новичком всего одним пальцем.

– Ладно, приступим к первой тренировке, – объявляет Бишоп, а затем говорит всего два слова, которые повергают меня в шок. – На колени!

Смотрю на Трея как на идиота, потому что он беспрекословно выполняет приказ своего руководителя. Не двигаюсь с места, не желая подчиняться абсурдному приказанию этого психа.

– Восемь Четыре Три Семь, лучше тебе последовать примеру своего напарника, – все так же с улыбкой говорит он. – И впредь запомни, я дважды не повторяю. Сейчас единственное исключение. На колени!

Продолжаю упрямо стоять на месте, краем глаза замечая, что Трей едва заметно качает головой. Да плевать! Я не нуждаюсь в его одобрении.

Гордо вздернув подбородок, непокорно смотрю в глаза Бишопу, который ни капли не злится. Он доволен, потому что ожидал от меня именно этого. В последний момент замечаю, как главный Жнец делает резкое движение, но не успеваю среагировать.

Трость врезается в правую скулу с такой силой, что я не удерживаюсь на ногах. Навзничь заваливаюсь на пол, не успевая сгруппироваться. Боль растекается по всем ушибленным местам, но концентрируется в одной точке на лице. Инстинктивно хватаюсь за щеку и пытаюсь подняться, но Бишоп не позволяет. Налетает на меня разъяренным зверем и наносит все новые и новые удары тростью. Такое ощущение, что она везде: на лице, руках, груди, животе, ногах, спине. Он бьет и бьет, пока я не теряю сознание.

***

С трудом открываю глаза, чувствую себя ужасно, шевелиться больно. Даже дышать и то трудно. Поворачиваю голову, отмечая, что нас вернули в камеру. На соседней кровати на животе лежит Трей, повернув голову в мою сторону. Замечаю, что его футболка на спине пропитана кровью. На руках видны синяки. Должно быть, выгляжу еще хуже, чем он.

– Тебя били? – едва шевеля губами, задаю вопрос, ответ на который и так очевиден.

– Я же сказал. За твои ошибки придется платить и мне.