Жорж - иномирец
Шрифт:
– Вас развяжет охрана. Не хочу, чтобы вы вызывали жалость своим видом перед казнью. Надеюсь, вам хватит ума вести себя правильно?
– Одно радует, что вы считаете нас порядочными.
– Порядочными дураками. – Старик направился к выходу. – Ни с кем из охраны не разговаривать, иначе мне придется их казнить.
– А как вы узнаете, что лекарство готово?
– Я подсажу к вам больного чахоткой, если он вылечится, тогда я серьезно отнесусь к вашим обещаниям.
Старик хлопнул тяжелой дверью.
– Жорж, он убьет нас,
– Так у нас будет хотя бы недели две, придумать что-нибудь еще.
– Самим надо учиться ходить по мирам. – Посоветовал Антош.
– Давай, у тебя же есть режим турборазмышлений, кому, как не тебе, мудрый Каа, найти способ выбраться отсюда.
Черт, после такого ада, даже цивилизация разумных лобковых вшей могла показаться раем. Вот где мракобесие, так мракобесие. Господу богу стоило суровее относиться к тем, кто использует его имя в своих целях.
В помещение вошли несколько могучих челобыков. Их силуэты я разглядел на фоне более светлого коридора. Они закрыли дверь, и стало совсем темно. Охранники топали в полной темноте, предупрежденные насчет взгляда демона, богопротивных речей и прочей чуши, позволяющей держать их в узде больным, разваливающимся на ходу, старикам.
Меня ощупали холодной железной перчаткой. За спиной забубнил молитву голос. После небольшой возни ослабли ремни. Я свалился на солому, не имея сил подняться, потому что конечности не слушались меня. Кошка тоже упала, судя по глухому звуку, как мешок с дустом. Только змей вскрикнул:
– Ай! Хвост!
Через мгновение раздался молитвенный бубнеж в три глотки. Охранники затопали к выходу, натыкаясь друг на друга и на деревянные столбы опор. Мне показалось, что они были в панике. Еще бы, находиться в такой темноте в одной комнате с демонами. Теперь, если их не казнят, они будут видеть этот страх до конца жизни и рассказывать о нем внукам. Дверь хлопнула с силой.
– Гады! – Зло прошипел змей. – На хвост наступили.
– У тебя, куда не наступи, везде хвост, кроме головы. – Пошутила Ляля, растирающая онемевшие суставы.
– Я мог бы обидеться на твою шутку, но не хочется. Слишком шаткая ситуация для этого. Сейчас обижусь, а через пять минут тебе отрубят голову.
– Ляля, ты что-нибудь видишь? – Спросил я кошки.
– Совсем немного.
– Отлично, я не вижу совсем ничего. А ты, Антош?
– Только вас, в виде мутных пятен.
– Черт, надо было фонарик с собой носить.
– Жорж, а чем ты собрался старика лечить? – Кошка нащупала меня двумя руками за голову.
– Известно чем, пенициллином. Судя по тем признакам, что мы видели, они до применения антибиотиков еще не додумались. Да и когда додумаются, вряд ли причислят к богоугодным делам. Для людей, разумеется. Сами-то они ни в бога, ни в дьявола не верят. Время потянем, а там видно будет. Может, змей и прав, стоит попытаться уйти отсюда в другой мир.
– Нам бы учителя, для облегчения
Мне вспомнились слова человека, запускавшего катапульту, которого я посчитал палачом: «Чтобы научить человека плавать, его надо бросить в воду, чтобы научить летать – в небо». Сейчас я понял, что злой иронии в них было не так много, как я подумал в тот момент. Тот человек знал, что не казнит меня, возможно, он просто подсказывал мне, что улетая в небо, я могу научиться ходить по мирам. Так заманчиво и так непонятно это звучало. Если такой человек, оболтус по жизни, Вольдемар смог понять, что для этого нужно, почему бы и мне не научиться этому.
– Я думаю, что учитель не нужен. В том и заключается весь смысл, что по мирам ходят только те, кто понял что-то. Понимание есть билет на зрелость. Этому не учатся, до этого доходят своим умом. Потому и выбрасывают катапультами из Транзабара всех новичков, в надежде, что они в сложных обстоятельствах по экспресс программе обретут эти знания.
– А если, нет? – Кошку взволновала неудачная перспектива.
– По-всякому. Кого-то казнят, кто-то приживется в чужом мире, кто-то вздернется от тоски по родине.
– Жизнерадостные перспективы.
Я нашел теплую руку кошки и положил свою поверх, чтобы успокоить ее.
– Надо думать, как избежать этого. Мы с Антошем твой хвост в обиду не дадим.
– Тьма, лучший экран для собственного воображения. – Прошипел Антош.
– Тогда у меня шансов больше всех, потому что я совсем ничего не вижу. С чего начинать? Представить место, в которое хочешь попасть?
– Наверное. Ничего другого мне на ум не приходит. – Согласился змей.
– Только не сбеги без нас. – Кошка придвинулась ко мне плотнее, словно я мог сбежать прямо сейчас.
– Надо держаться за руки. – Предложил я, и сразу почувствовал мысленное возмущение Антоша. – И хвосты. Приступим?
Змей закрутился между мной и Лялей, скрепив нашу троицу в одно целое. Я закрыл глаза и попробовал представить себе место, в которое хотел попасть. Долго не мог выбрать. Места произвольно менялись в подсознании, не давая возможности закрепиться и попробовать представить их реальнее, живее. Мысли скакали галопом по всей вселенной, умещающейся внутри моей черепной коробки. Я не мог удержать их. Смотрел на эту чехарду как сторонний наблюдатель, не знающий способа обуздать их.
В итоге я устал и перестал заниматься бесполезным занятием.
– У кого-нибудь успехи есть? – Спросил я своих сопящих товарищей.
– Эх, мне на ум ничего, кроме куска жирного жареного мяса, не приходит. – Пожаловалась Ляля.
– Говяжьего? – Поинтересовался я.
– В свете последних событий, больше всего хочу именно говядины.
– На косточке. – Шепнул змей.
– На косточке. – Согласилась с ним кошка. – Особенно, когда начинаю понимать, что мяса нам здесь никто никогда не предложит.