Жорж - иномирец
Шрифт:
– Говорят, изловили и увезли куда-то. – Ляля развела руками. – Разве слухам можно доверять?
– Нельзя. – Согласил я. – Интересно, сожалеют они о том, что собирались нас расстрелять?
– В свете этих событий пришлось отказаться от перемещения на общественном транспорте. – Ляля постучала по корпусу раритетной, на мой взгляд, машины. – Поедем на этой колымаге.
– Ух ты, и мне не придется ехать в коробке! – Обрадовался змей.
– Поедешь в багажнике. – Пообещала Ляля. – А тебе, Жорж, все равно придется играть больного. Грузитесь!
Ляля
– В отличие от вас, я буду в нем потеть и к концу поездки могу завоняться.
– Ничего, у нас есть душ, отмоешься.
– А долго ехать? – Поинтересовался змей.
– Часов шесть, половина дороги пройдет над лесом, по опасному раскачивающемуся участку.
– Почему?
– В объезд платной дороги.
Мы поехали. Комфорта в машине было по минимуму. Мне она напомнила старые советские грузовики, воющие коробкой передач. В салоне многие детали были отделаны деревом, что не казалось странным и премиальным для такого авто. Наверняка, дерево самый распространенный материал в этом мире.
Мы влились в поток и вскоре поднялись над вершинами деревьев. От этого вида захватывало дух. Близкое небо почти касалось облаками структурированных под разные задачи вершин деревьев. Мы ехали по сращенным ветвям дороги, волнующимся под порывами ветра. Ощущение напоминало качку. Иногда казалось, что колеса разгружаются настолько, что проскальзывают. Ляля крепко держалась за руль, пытаясь контролировать машину. Для езды по такой дороге требовалось определенное умение, чтобы понимать, как поведет себя машина, когда дорога уходит из-под колес.
Я полностью доверился кошке и просто разглядывал устройство самого верхнего уровня.
– А для чего делать дорогу так высоко? – Поинтересовался я.
– Для крестьян. Видишь, здесь много полей, на которых выращиваются многие культуры. Когда-то, когда лес занимал не такую большую площадь, еду выращивали на земле, но по мере разрастания его, приспособили для этого верхние ярусы. Вывели некоторые сорта пшеницы, способные сращиваться с древесиной, чтобы питаться ее соками. Это избавило от необходимости обрабатывать землю. Хотя большая часть сельскохозяйственных культур до сих пор выращивается на обыкновенной почве. Некоторые богачи покупают себе дома на верхних ярусах, чтобы дышать чистым воздухом и принимать солнечные ванны. Они платят большой налог за использование сельской территории под нецелевое назначение.
– Ляля, а твоя семья на каком ярусе живет?
– На пятом от верха. А всего их, где могут жить люди, больше двадцати. За несколько последних, скажу я тебе, правительство доплачивает. Это уровни болотных миазмов, паразитов и полной тьмы.
– У нас все на одном уровне живут, в горизонтальном смысле.
– Я заметила, и это очень непривычно.
– Меня ваш мир вообще шокирует. Как можно было додуматься превратить деревья в инженерные сооружения? Это же надо было управлять их ростом, направлять в какую сторону расти
Кошка рассмеялась и чуть не улетела с дороги.
– Ух! Не расслабишься тут. – Она вцепилась в руль. – Нет, конечно, не растут. Побеги, бывает, лезут внутрь дома, но сами стены не растут.
– А что происходит с деревьями, когда они старятся? Что если дерево, которое находилось на пересечении важных узлов, начнет погибать?
– Ну, болезнь у деревьев не происходит внезапно. Подращивают побеги рядом, пытаются укреплять. Это происходит очень редко. На моей памяти такого не было в тех местах, где я жила, хотя в новостях иногда передают, что случаются очаги какого-нибудь заболевания, в результате которого пришлось срочно переселять людей.
– Слушай, а пожары бывают? – Меня осенило очевидное предположение.
– Бывают. Но если хочешь знать, то самым катастрофическим событием у нас считается неконтролируемое размножение термитов, поедающих кору дерева. Примерно раз в десять лет происходит скачок их популяции и тогда у нас наступают тяжелые времена. Приходится всем, от мала до велика, обрабатывать стволы деревьев вонючей гадостью, пропитывающей все вокруг, одежду, шерсть, еду.
– Нельзя их вывести полностью?
– Нельзя. Они тоже выполняют свою работу и включены в цепочку питания многих видов.
– Как занимательно. Живые города. У нас они мертвые, как гробы.
– Мне так не показалось. У вас светло и есть в них такая техническая красота, которой лишены наши, немного корявые города. Дороги у вас нормальные, а не эти развивающиеся на ветру ленты.
– Да?
– Да.
– Надо будет посмотреть на свой город под другим углом.
Через три часа пути по одинаковым пейзажам я незаметно задремал. Открыл глаза, когда понял, что стало темно. Мы спустились на нижние ярусы и ехали по стабильной дороге, идущей мимо огромнейших стволов деревьев, внутри которых светились квадратики окон.
– Подъезжаем. – Взволнованно сообщила кошка.
Глава 15
Я заметил, как менялась в лице кошка, по мере приближения к дому. Она беспричинно облизывала нос, терла уши и перекладывала на руле руки.
– Волнуешься? – Не знаю, зачем задал я очевидный вопрос.
– Больше за родителей, чем за себя. Приготовься сразу, реакция будет бурной. Не знаю, как мать, но отец может и отлупить. У него одна реакция на не укладывающееся в его рамки поведение. Нет, вначале он обрадуется, что я жива, но потом захочет научить меня жизни.
– Да ладно тебе? Всё будет хорошо. При нас он не станет играть злого папашу.
– Надеюсь.
В лобовое стекло ударилась летучая мышь, оставила кровавое пятно и застряла, зацепившись крылом в массивном дворнике. Ляля включила дворник, чтобы убрать ее, но мышь держалась крепко. Ее мертвая голова с мелкими зубками со свистом елозила по стеклу.