Жребий Салема
Шрифт:
– Что, черт возьми, ты несешь? – смертельно побледнел Хэнк.
– И еще наверняка раскопают историю о позорном увольнении из армии. Но ты поступай как считаешь нужным, Хэнк. Это твое решение.
– Никакого тела я не видел, – прошептал Хэнк.
– Вот и хорошо, – отозвался Ларри улыбаясь. – Может, и одежда тебе тоже померещилась. А это были… тряпки! Самые обычные тряпки.
– Тряпки, – машинально повторил Хэнк.
– Ну конечно! Ты же знаешь эти брошенные дома. Там полно всякой рухляди! Может, это и правда была
– Наверное! – подтвердил Хэнк и снова осушил свой стакан. – Голова у тебя точно варит, Ларри.
Крокетт вытащил из заднего кармана бумажник, отсчитал пять десятидолларовых банкнот и положил на стол.
– А это за что? – удивился Хэнк.
– Я ведь так и не рассчитался с тобой за работу для Бреннона в прошлом месяце. Ты должен мне напоминать о таких вещах, сам-то я стал забывчив!
– Но ты рас…
Ларри продолжал улыбаться.
– Ты мне можешь сейчас что-то рассказывать, а завтра я уже напрочь про это забуду. Грустно, конечно, но что поделаешь…
– Само собой, – прошептал Хэнк и, неуверенно забрав деньги, сунул их в нагрудный карман джинсовой куртки, будто хотел поскорее с этим разделаться. Потом резко поднялся, едва не опрокинув стул. – Послушай, Ларри, мне пора. Я… я не… Мне пора!
– Возьми с собой бутылку, – предложил Ларри, но Хэнк был уже в дверях и не остановился.
Оставшись один, Ларри опустился в кресло и налил себе выпить. Рука по-прежнему была твердой. Раздумав уходить, он остался и продолжил пить, размышляя о сделках с дьяволом. Наконец зазвонил телефон. Ларри снял трубку и, молча выслушав говорившего, произнес:
– Все сделано.
Ларри, прослушав ответ, повесил трубку и налил себе еще выпить.
Хэнк Питерс проснулся на рассвете. Ему приснился кошмар. Огромные крысы выползали из раскопанной могилы, где лежало зеленоватое полусгнившее тело Хьюби Марстена с петлей на шее.
Весь мокрый от пота, Питерс, тяжело дыша, приподнялся на локтях. Когда жена случайно задела его руку, он громко закричал от ужаса.
Продовольственный магазин Милта Кроссена, располагавшийся на пересечении Джойнтер-авеню с Рейлроуд-стрит, был излюбленным местом сбора городских стариков, когда шел дождь и в парке было безлюдно. А в зимнее время они вообще становились неотъемлемой частью интерьера магазина.
Когда подъехал Стрейкер на своем «паккарде» 39-го – или 40-го? – года, на улице слегка моросило, а Милт и Пэт Миддлер вели бессмысленный спор о том, в каком году от Фредди Оверлока сбежала Джуди: в 1957 или 1958-м? Спорщики соглашались, что она сбежала с коммивояжером из Ярмута, что оба были хороши, одного поля ягоды, но дальше этого продвинуться не могли.
Когда вошел Стрейкер, в воздухе повисла тишина.
Он окинул взглядом Милта и Пэта Миддлера, Джо Крейна,
– Добрый вечер, джентльмены.
Милт Кроссен поднялся и одернул передник.
– Чем могу служить?
– Вы не могли бы подойти к прилавку с мясом? – попросил Стрейкер.
Он купил говяжью вырезку, дюжину ребрышек и фунт телячьей печенки. К этому добавил немного бакалеи – муки, сахара, бобов – и несколько батонов хлеба.
Покупки производились в полной тишине. Завсегдатаи сидели вокруг антикварной кухонной плиты, переоборудованной в керосиновый обогреватель еще отцом Милта, курили, многозначительно поглядывали на небо и украдкой наблюдали за чужаком.
Когда Милт сложил покупки в картонную коробку, Стрейкер расплатился двумя банкнотами в десять и двадцать долларов, подхватил коробку одной рукой и снова холодно улыбнулся собравшимся.
– Всего доброго, джентльмены, – произнес он и вышел.
Джо Крейн набил табаком трубку. Клайд Корлисс откинулся на спинку кресла и выплюнул сгусток жевательного табака в помойное ведро возле нагревателя. Винни Апшо достал из внутреннего кармана машинку для скручивания сигарет, насыпал в желобок табак и вставил полоску папиросной бумаги непослушными из-за артрита пальцами.
Они наблюдали, как незнакомец клал коробку в багажник. Она весила не меньше тридцати фунтов, и все видели, как легко он подхватил ее, когда уходил, будто та была пуховой подушкой. Незнакомец сел за руль, и машина направилась по Джойнтер-авеню. Они видели, как она удалялась вверх по холму, то и дело скрываясь за деревьями, а потом свернула к Марстен-Хаусу и исчезла из виду.
– Странный парень, – заметил Винни, сунул свернутую сигарету в рот, сплюнул несколько табачных крошек и достал из нагрудного кармана спички.
– Должно быть, один из тех, кто купил прачечную, – предположил Джо Крейн.
– И Марстен-Хаус тоже, – добавил Винни.
Клайд Корлисс громко выпустил газы.
Пэт Миддлер увлеченно ковырял костную мозоль на левой ладони.
Прошло пять минут.
– Интересно, пойдет ли у них бизнес? – риторически спросил Клайд, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Не исключено, – отозвался Винни. – Особенно летом. В наши дни всякое может быть.
Его слова вызывали одобрительный гул.
– Сильный парень, – сказал Джо.
– Да уж, – поддержал Винни. – И ездит на «паккарде» тридцать девятого года без единого пятнышка ржавчины.
– Сорокового, – поправил Клайд.
– У модели сорокового нет подножек, – возразил Винни. – Это тридцать девятый год.
– Ошибаешься, – не согласился Клайд.
Прошло еще пять минут, и все заметили, как Милт разглядывает купюру в двадцать долларов, которой расплатился Стрейкер.
– Фальшивая, Милт? – поинтересовался Пэт. – Он что – расплатился фальшивкой?