Жрец Хаоса. Книга II

Борзых М.

— Конечно же, не в одиночку. Ты думаешь, я только контролирую и запечатываю его создания? Ничего подобного. Я точно так же, как и он, после этого создаю своих. Единственное, что стараюсь пока их не смешивать. Ведь даже та магия, которой он обладает, ещё нуждается в проверке. Мало ли, при воздействии какого-либо из внешних факторов иллюзия развеется, и тогда разом половина легиона, а то и две трети исчезнут в небытие. Такого я себе позволить не могу, поэтому страхую внука.

— И сами работаете на износ, — пробормотала Эльза.

— Девочка моя, когда тебе за сто, слово «износ» воспринимается исключительно с

юмором. Жизнь нас и так уже потаскала по таким местам, что износиться мы не боимся. Мы даже умереть не боимся. Мы боимся не успеть оставить за собой нечто незыблемое своим потомкам. Остального я не боюсь. Разразись сейчас война — я с таким же спокойствием пойду на передовую, как и до этого. Даже более того, я туда пойду с удовольствием. Ведь на передовой всё понятно: кто друг, кто враг, кто твой союзник, кто тебя прикроет в бою, от кого ждать нападения. К сожалению, в мирной жизни мы давным-давно потеряли эти ориентиры, и те, кто в бою был тебе едва ли не кровными братьями, стали врагами.

По лицу княгини скользнула грустная усмешка.

— Но, даст Бог, на моём веку войн не случится.

— И всё равно, княгиня… Нагружайте его поменьше, — хмыкнул Ризван. — Не хотелось бы однажды проснуться от того, что из моего горла алкают кровь.

— Ты заметил, что он остановился? — с нескрываемой гордостью спросила Елизавета Ольгердовна.

— Заметил. Не знаю, какого размера его источник, но, судя по всему, из Эльзы он выпил самый мизер. Ведь так?

Эльза кивнула. Чувствовала себя она нормально, да и доверяла клятвам при подпитке, потому даже не контролировала отдачу силы, разве что выбрала конструкт из наиболее сложных.

— Это значит, что у мальчика есть воля. А воля — это основное, что необходимо магу для творения магии. Так что я бы в случае чего беспокоилась не о нём, — резюмировала княгиня. — И да, Резван, по поводу перстня я не шутила. Я бы попросила тебя на время нас покинуть, пока ещё есть девять дней до выхода Юрия обратно на службу. Вернуться в род, поговорить со старейшинами. Мне нужен перстень для того, чтобы он смог запечатывать своих химер моей силой. Образец я тебе дам. Если необходимо будет, могу и часть собственного тела для вместилища дать. Кисти не пожалею. Но мне срочно нужен артефакт для запечатывания. У парня талант. И то, что пустотные гранаты, брошенные в мою внучку, его не убили, а лишь исковеркали его возможности, ещё не значит, что я просто так сдамся и не буду обучать его родовым умениям.

— Пустотные? — Резван вопросительно уставился на княгиню. Это то, о чём я подумал?

Княгиня кивнула головой, не став отвечать. До Эльзы, кажется, тоже начало кое-что доходить.

— Но ведь…

— Не стоит об этом никому не знать. Но сам понимаешь, какой силы должен был быть маг, если даже после пустотных гранат он не только выжил, но и сохранил силы в том объёме, который он имеет.

— Возможно ли, чтобы это было ещё и подарком от горга?

— Возможно. Всё возможно. Но даже дар от горга он приобрёл собственными силами. Я не подсовывала ему магическую тварь и уж явно не могла предположить, что она имеет разум. Когда Юра рассказал мне обо всём, скажу честно, мне стало не по себе. Ты знаешь, как я обращаюсь со своими химерами. Это для меня такие же дети, мои воспитанники, и при смерти каждого из них я чувствую боль. А здесь… я разумное существо

почти полвека продержала без солнца, опасаясь, как бы оно не вырвалось на свободу, и не смогла найти с ним общий язык. В итоге смог он. Поэтому какие бы дары горг ему ни отсыпал, они заслужены. Как минимум потому, что у парня взгляд не зашоренный. А этого нашей аристократии, нашему дворянству, ой, как не хватает.

— Хорошо. Я созвонюсь с родней, узнаю всё по образцам и срокам, и тогда отправлюсь.

— Сразу уточни у них, что от меня требуется. Чтобы ты уходил не пустым. Что скажешь, то и пожертвую.

— Хорошо, княгиня.

На этом разговор завершился.

* * *

Летний зной висел над Невским проспектом, наполняя воздух медовым ароматом цветущих лип. Трехэтажное здание больницы, построенное еще в 1872 году, стояло безмолвное, будто вымершее. Его высокие окна слепо отражали солнце, а тени от карнизов ложились на мостовую четкими, как нож, линиями.

Перед входом, под сенью старых деревьев, собрались участники передачи: со стороны Светловых — молодой, но уже проникнутый холодным достоинством племянник главы рода Андрей Сергеевич Светлов, маг-лекарь шестого ранга и бывший главный врач больницы; с нашей стороны — мы с бабушкой, Эльза и доктор Лемонс, нервно теребящий рукой свой потертый медицинский саквояж. Леонтьев следовал за нами неотступной тенью, фиксируя всё увиденное в свой блокнот. Губы его при этом недовольно кривились, однако же пока он держал собственные соображения при себе.

— Ну что ж, — Светлов улыбнулся, широким жестом указывая на здание. — Всё ваше. Как и договаривались: стены, крыша, мебель… и кое-что из инструментов.

Бабушка лишь кивнула, не выражая ни разочарования, ни удивления.

— Мы всё же пройдемся и осмотрим? — предложил доктор Лемонс, уже направляясь к входу. Им с Эльзой предстояло взять больницу в свои руки, потому препятствовать его энтузиазму никто не стал. С ними отправился и поверенный императрицы.

Шаги гулко отдавались в мертвой тишине. Больница, ещё вчера наполненная голосами, стонами больных, звоном инструментов, теперь была пуста. Даже воздух здесь казался другим — разреженным, словно здание затаило дыхание.

Лемонс шёл первым, заглядывая в палаты, проверяя шкафы.

— Терапевтическое отделение… пятьдесят коек, — пробормотал он, проводя пальцем по пыльной поверхности тумбочки. — Матрацы есть, белья нет.

— Хирургическое… — прочитал я табличку на двери, отделяющую половину этажа. Толкнув дверь одной из операционных, обозрел стерильно-удручающую картину: внутри стояли голые столы, пустые шкафы для инструментов. Лишь несколько старых скальпелей валялись в ящике — явно как ненужный хлам.

— Родильное… — Эльза задержалась у двери, за которой когда-то рождались дети. Теперь там было тихо, как в склепе.

Лемонс направился в архив. Полки с медицинскими книгами и записями стояли нетронутыми, но все свежие журналы, рецепты, отчеты — исчезли.

— Архив есть, но только старый. Последние записи вычищены, — констатировал он.

Аптека и алхимическая лавка оказалась совсем пустой. Полки, где должны были стоять склянки с алхимическими эликсирами, пучки засушенных трав, банки с мазями, — всё было выметено дочиста. Лишь пара пузырьков с давно испарившимися настойками пылились в углу.