Жрец Хаоса. Книга III
Шрифт:
— Юрий Андреевич, вы мне клятвенно обещали, что войны до совершеннолетия сына не случится! — голос императрицы, обычно столь мягкий, теперь резал, как лезвие. — Куда смотрела разведка? Где ваши агенты?
Министр обороны Суслов стиснул зубы, но ответил чётко:
— Ваше Императорское Величество, японцы действовали неожиданно. Судя по донесениям сахалинцев, схема та же, что и четверть века назад: Юкионна снова заморозила Кунаширский пролив, а Нурарихён с ёкаями пошли на наши форпосты.
Андрей Алексеевич резко перебил:
— Какие силы у них?
Глава штаба Приамурского военного округа Пехтерев мрачно покачал головой:
— Связи нет. Артефакты не работают. Будто магия исчезла… Мы туда дирижабль отправили… Нет дирижабля. Связи с ним тоже нет. Единственное, что успел передать, про замороженный пролив. Его издали видно было даже в темноте.
— Я не знаю такого артефакта, чтобы архипелаг островной от магии отрезать! — громыхнул Морозов, разглядывая карту Курильских островов. — Княгиня?
Ермолай Никитич обратился к ней, ожидая ответа.
— Я тоже не знаю. Скорее, поверю, что один артефакт лётом перебрасывают с одного острова на другой. Но тогда связь хотя бы худо-бедно, но функционировала. Если только пустотными гранатами не забросали.
Про этот инцидент с бомбёжкой тылового госпиталя все предпочитали забыть, но тогда эффект был такой же. Опустошенные резервы, нулевые заряды накопителей, искорёженные источники у магов.
Елизавете Ольгердовне же забыть его не давала смерть внучки и Юра, переживший удар.
— Сколько казаков в форпостах? — резко перевела княгиня тему на злободневный вопрос, её голос звучал как удар хлыста. — Каковы запасы: боеприпасы и провиант?
Начальник штаба Пехтерев тяжело вздохнул:
— Последнее донесение было сутки назад. У нас шесть застав на Курилах. А запасы… на Сахалине, ожидают перегрузки паромом. Склады загружены по нормативам мирного времени.
— Значит, если осада — максимум неделя, — холодно заключила Угарова. — Если японцы не штурмуют, а просто блокируют — может, и две. Но без подкрепления они не продержатся. Полвека тишины, и даже снабжение забыло, как работать! — она окинула взглядом всех присутствующих и остановила свой взгляд на императрице: — На кой-чёрт меня вообще позвали? Сами меня в отставку вышвырнули четверть века назад, а легион расформировали!
Императрица отвела взгляд, но в разговор вступил принц.
— Вы и Светловы — участники прошлой кампании, — спокойно, но твёрдо ответил Андрей Алексеевич. — Карты у нас есть. Нужна помощь в планировании операции — выбить японцев с Курильских островов.
— В прошлый раз я зачистку с легионом совершала, — княгиня окинула всех тяжёлым взглядом, а Светлову от неё достался персональный ушат презрения. — Да и со Светловыми в жизни ни в одной совместной операции более участвовать не стану. Не то, боюсь, у империи станет на одного архимага меньше.
— Мы не просим вас идти в бой на верную смерть или сражаться плечом к плечу со Светловыми, — принц не отводил взгляда. — Но у вас достаточно знаний и реального опыта. Волохов, вы, Светловы — у нас люди уже в ружьё подняты.
— Если нет магии, то может механикусы смогут что-то предложить? — вступил в разговор Савельев. — Если мне не изменяет память, недавно проходили испытания неких боевых механических големов…
— Без магии… это будет кровавая мясорубка, особенно, если японцы закрепятся в форпостах, — Волохов прокряхтел последние слова не то с сожалением, не то с предвкушением. — У нас максимум час на планирование, и Пожарским придётся предоставить архимагам яйцо Феникса, иначе мы до Курил, дадут боги, к утру только доберёмся.
Императрица перевела испуганный взгляд на сына.
— Я сопровожу архимагов на Сахалин, — кивнул тот. — Отправьте за моими камер-юнкерами. Через час мы выступаем.
Глава 2
Разом завыли сирены на все лады, от входа по центральному проходу и дальше вспыхивали артефакторные светильники, пытаясь разогнать по углам грузового отсека тени. По металлическим ступеням грохотал топот множества ног, спускавшихся вниз, но перекрывала его ругань на японском и короткие рубленые приказы. Пусть понимал я не всё, но «взять живым» и «магию не использовать» удалось разобрать благодаря подсказкам памяти. Во взгляде Юмэ плескался страх.
— Они идут кого-то захватывать… — прошептала она мне в ухо.
— Не кого-то, а нас, — хмыкнул я.
Сердце колотилось так, что, казалось, вырвется из груди, но не от страха — от предвкушения. Адреналин зашкаливал, требуя реализации одной безумной затеи.
— Рус! Сдаваться! Ты окружён! Бежать нельзя! Будешь жить! — кричал кто-то с заметным акцентом предложение о сдаче.
— Хрена с два, — прошипел я сквозь зубы. — Русские не сдаются.
Руки у Юмэ были скованы, потому я просто накинул их, как петлю, себе на шею:
— Обхвати меня ногами за талию и держись! — прошептал я девушке, видя через связь с паучками, как кольцо японцев сужается вокруг нас.
Японка медлила, потому пришлось взять её за ягодицы и буквально подбросить в воздух, чтобы она обхватила меня за талию. Послышался возмущённый писк.
Конечно, я предполагал покинуть дирижабль несколько иным, более элегантным способом, но сейчас выбирать не приходилось. Нас от япов отделял лишь тот громадный ящик, заталкивая который, я и пробрался на дирижабль. А потому бежать куда-либо ещё мы бы уже просто не успели.
— Держись! — скомандовал я японке.
Юмэ дёрнулась, её дыхание стало частым и прерывистым.
— Ты… Ты сумасшедший! — прошипела она, но было уже поздно.
Я представил под ногами пустоту.
Как бы ни хотелось Андрею Алексеевичу самому участвовать в военной кампании против японцев, однако же он ещё не мог. Действовать в полную силу он сможет лишь после достижения восемнадцати полных лет. Именины его предстояло отметить всего лишь через две недели. До того момента использовать силу на полную мощность ему было запрещено.