Жук в Муравейнике

Обава Дана

— Куда заберут? — на нервах я снова забываюсь и задаю вопрос, что тоже запрещено. Мое нелюбимое правило.

— Ну, типа, на усыновление.

— У Райли есть ребенок? — спрашивает Джуси.

— Приколись, кто-то умудрился с ней переспать, когда ей было лет пятнадцать, — ржет Кейн. — Может тогда она была еще не такой квадратной, а чуть более… — он заканчивает фразу матом.

Тут Джуси не выдерживает и таки выливает на него кефир. Я думаю, не поддержать ли ее начинание из своего стакана, но в этот момент кожей чувствую, что Кейн близок ко взрыву. Он весь сжимается

как пружина, вот-вот готовая ударить. И как назло никого из тех, кто обычно эту пружину сдерживает, рядом нет. И я вижу ужас в глазах Джуси и мимолетное сожаление, прежде чем она закрывает лицо руками. Пружина распрямляется как в замедленной съемке, а я так рьяно пытаюсь ее остановить, что неудачно хватаюсь за Кейна и мы вместе валимся со скамейки на пол.

— Да…! — рычит Кейн лежа на спине на полу с задранными вверх ногами и весь облитый кефиром. В обнимку со мной, которая начинает нервно дрожать от беззвучного смеха.

Кейн продолжает ругаться, пока к нам не подходит один из старших офицеров.

— Да какого черта? Что у вас происходит?!

— Мы упали, — говорю я тихо. Но поскольку в этот момент все остальные предпочитают замолкнуть, офицер меня очень хорошо слышит.

— Это я, черт подери, понял! — рявкает офицер и, стащив с Кейна, ставит меня на ноги. Кейну приходится подниматься самому.

Глава 10. Дело

Редженс без малейшего зазрения совести запихнул разбушевавшуюся Кейт в карцер — ту малюсенькую неотапливаемую комнатку, в которой мне как-то, также с его подачи, довелось провести ночь. Тогда я чуть не околела, а ведь в то время хотя бы было лето. Сейчас вот уже совсем скоро отбой, но доставать ее оттуда по ходу никто не собирается, а значит, Кейт предстоят очень трудные шесть часов. А эти, офицеры которые, разошлись по комнатам и собираются ложиться спать. Те, кто не дежурят, включая Редженса, вообще свалили домой. И о чем они только думают? Разве можно так с человеком?

Куда Кирилл дел Райли не знаю, но в спальне курсантов ее нет, в еще двух маленьких узилищах рядом с комнаткой Кейт пусто. С ними обеими, значит, не поговорить, но с самой Кейт можно — там, в двери, есть маленькое прямоугольное окошко, которое можно открыть снаружи. Но перед этим я иду на склад и беру сразу три шерстяных одеяла, между ними кладу книжку — довольно приятный женский роман с мягким юмором. Уже в совсем опустевшем зале встречаю Лекса — он в наглую тащит из столовой коробку печенья и стакан с кефиром.

Все, что притащили, передаем Кейт через окошко, плюс мой несильный фонарик. Хороший фонарь Лекса, к сожалению, он уронил в бездну, избавляясь, не будем вспоминать от чего.

Кейт все еще зла, но наши дары принимает. Окошко узкое, так что сразу все не отдать. Передача занимает некоторое время, и подруге приходится отвлечься от бессильно-злобного поколачивания ни в чем не повинных стен, рычания и прочего. Мы успеваем слегка обелить Райли в ее глазах, рассказать, что в ту ночь она тайно покинула спальню вовсе не затем, чтобы подстроить несчастный случай с Кейт, да и как бы она могла?

— По каким это еще

своим делам? — сердито и недоверчиво спрашивает Кейт.

— Личное дело, спроси у нее, — мне не хочется рассказывать про ребенка Райли, хотя Лексу я все сразу же тогда выложила. Но Лекс это Лекс. — Главное, что я проследила за ней до самого конца, она ни в чем не виновата!

— Тогда какого черта вы не сказали мне об этом раньше?! — взвизгивает Кейт.

— Но мы же не знали, что ты заметила ее уход, — напоминает Лекс. — Какого дьявола ты вообще на нее подумала? Откуда она могла знать, какой маршрут тебе достанется? К тому же сломать мост не так-то просто. Нужны инструменты и хоть какие-то представления о его конструкции. Ну, там, что крутить, в какую сторону.

— Тогда кто мог это сделать?! — шипит на нас Кейт. — Райли — принципиальная дура, она взбеленилась, когда узнала про… — она делает неопределенный жест рукой, — про то, на что мне пришлось пойти, чтобы меня перестали доставать офицеры. Так что у нее-то как раз был мотив избавиться от меня.

— Не очень-то она тебе нравится, — заключает Лекс.

— А что вообще в ней может нравиться?! — кипятится Кейт. — Грубая, мужиковатая, и все должно быть, как она скажет! Но она быстро завоевала авторитет у остальных курсантов, так что я подлизывалась к ней как могла, чтобы меня перестали клевать, кто ни попадя. Вы что не понимаете, в какой я сложной ситуации нахожусь?! Меня презирают, только из-за моего происхождения!

— Мы в курсе, у нас одно происхождение на троих, — прерывает ее Лекс.

— А Райли, между прочим, не проболталась о твоей тайне, не использовала ее против тебя, даже когда ты несправедливо напала на нее, — ворчу я.

— Не смей меня учить! — огрызается Кейт.

— Как хочешь, — я встаю с пола и ухожу по коридору прочь. Лекс быстро догоняет меня, Кейт нас не останавливает.

— Все же это интересно, — задумчиво произносит Лекс, как только мы заходим в помещение склада, — Райли действительно не могла знать о маршруте Кейт, его знали только офицеры.

— Но вряд ли это они подстроили, — не верится мне.

— Но они могли захотеть подстроить что-то другое, менее фатальное, — поясняет свою мысль Лекс. — Таким образом маршрут Кейт мог оказаться на планшете Кейна. А оттуда попасть к хозяевам нашей чертовой игры! У меня большие подозрения, что у них есть к нему доступ. Если помнишь, я сегодня нагло нарушил правила, и информация об этом должна была дойти до Кейна, но очевидно не дошла.

— Точно, он бы не упустил такого шикарного повода учинить тебе взбучку.

— Но, видать, хозяева берегут нас от таких неприятностей. Убить — без проблем, а вот подставить стражам они нас не спешат.

— Мы тогда шли к Ворчуну, которого нашли мертвым.

— Верно. Возможно, мой планшет заразился вирусом от планшета Кейна. Он присылает мне сообщения по сто раз на дню, которые я открываю не задумываясь. Да и особо не читаю, что там.

— Итак, предполагаем, что хозяева игры каким-то образом и с какими-то целями заразили планшет Кейна, и почему-то захотели убить Кейт.