Жук в Муравейнике
Шрифт:
— Ну да, не засни только, — я раскрываю в папку и начинаю разбираться в таблицах на первых листах. Итак, дело касается убийства трех мужчин, произошедшего около четырех лет назад.
— Ой, — морщится Лекс и нехотя привстает, доставая планшет. — Мне дело придумали, — говорит он, нехотя прочитав сообщение.
— Иди спокойно, это надолго, — киваю я.
— Ладно, если я не успею вернуться, положи папку в ящик на входе в архив. Там такой с прорезью стоит, как для почты, сразу поймешь.
Я углубляюсь в детали дела. Значит, в том тройном убийстве обвинили двоих молодых людей, и это обвинение оказалось подкреплено многочисленными уликами и свидетельствами.
Хм, все это любопытным образом перекликается с историей, рассказанной нам провидицей из лагеря падших, только тогда мы решили, что она выдумана и является лишь частью игры. Тут связь видна, однако в деле не фигурирует ни Кирилл, ни Кейн, ни тот офицер стражей Пайам, которого мы подозреваем в убийстве Ворчуна и который теперь расследует исчезновение Сэма.
Читая материалы дела, старательно переписываю все, что будет сложно запомнить себе на руку, задрав рукав кофты. Имена, адреса, даты… Непонятно, какие сведения нам могут пригодиться. Со смартфоном конечно проще, сфотографировал и все, а тут приходится старательно карябать кожу маркером, проверяя все по нескольку раз на случай ошибки. Надо было блокнотом хоть обзавестись. Письмена получаются крупные, так что имена убийц переписываю себе на живот.
Кстати, что с ними в итоге сделали? Учитывая, что примерно то же по своей глупости заслужили и мы, читать не хочется, но я заставляю себя это сделать — я и так уже много времени здесь потратила. Прочитанный приговор оптимизма в меня не вселяет, лучше с собой покончить, чем все вот это. Однако, хорошо, что я прочитываю каждую строчку и добираюсь до конца страницы, хотя от ужаса голова идет кругом.
Приговор этот исполнен не был. Осужденные имели наглость испариться из цепких рук закона. А что если в этом и есть преступление Кирилла, которое хочет разоблачить Кейн? Он выдал новые документы двум мужчинам. Что если это фиктивные документы для двух осужденных убийц, с помощью которых они сбежали из Муравейника? Тогда в посылке, которая сейчас уже возможно едет обратно в город, какие-то их ткани, взятые медиками для неких рутинных процедур. Но если проверить их ДНК и провести по базе осужденных за тяжкие преступления, новые имена можно будет легко сопоставить со старыми и понять, как преступники улизнули из города. И благодаря кому.
Ясно одно — посылку эту несчастную завтра нужно будет непременно встретить, забрать и уничтожить. Это разрушит планы Кейна и поможет Кириллу. Так мы ему хоть как-то долг вернем.
Пока же необходимо понять, какое отношение хозяева игры имеют к этому делу? Или скорее к делу о пропаже девушки по имени Урсула? Может, именно его хозяева таким извращенным способом хотят раскрыть? И наказать виновных? Может быть, Сэм погиб такой жуткой смертью именно из-за того, что был причастен к мучительной гибели Урсулы? Исходя из рассказа Паломы о своей жизни с ним, он как раз такой человек, что способен издеваться над беззащитным существом.
Логичнее всего было бы пойти в архив
Справа от входа, как и сказал Лекс, стоит большой ящик с прорезью. Я запихиваю в нее край папки, которую держу в руках, и что-то внутри немедленно захватывает ее. Создается впечатление, что ящик выдирает у меня папку из рук. Засосав документы, ящик противно урчит, будто выражая недовольство. Но я их не мяла, честное слово! Вернула все, как было.
Обхаянная ящиком для возвращаемых документов, бегу обратно в учебку, надеясь поймать Лекса, чтобы сразу рассказать ему обо всем, что узнала из дела. И хотя мысли мои заняты этим и только этим, не заметить кое-что странное на платформе я просто не могу. В одной из кадок с растениями, расставленных недалеко от шлюза, появилось весьма странное украшение. В землю вставлен согнутый прут, на котором в виде флага, очень своеобразного, реет мужское исподнее. Оригинально и непонятно.
Зайдя в шлюз, подозрительно осматриваюсь, и быстро замечаю свисающие со светильника под потолком наушники. Любопытно.
Прямо на полу в коридоре лежат греющие стельки, имитируя оставленные следы обуви. В зале на первом же тренажере, на который натыкаюсь взглядом, висит носок. Рубашка цепляется связанными рукавами за перила второго яруса. К стенду с информацией приклеены чьи-то исписанные тетради. Странно.
С любопытством озираясь вокруг, брожу по коридорам. Случайно удается обнаружить еще парочку чьих-то личных вещей в самых неподходящих для них местах. Сейчас перерыв в занятиях, так что то и дело на кого-нибудь натыкаясь, но только не на Лекса. А вот второй курьер сидит себе спокойно в комнате отдыха обслуживающей гильдии и смотрит фильм, говорит, моего друга офицеры сегодня решили погонять как следует, так что могу его до вечера не искать.
Расстроившись, выхожу в коридор и вдруг вижу дальше впереди себя довольную рожу Кейна. Хочу испариться, но он меня уже приметил, и его губы расползаются в самодовольной улыбке. К счастью, в следующий момент его отвлекают чьи-то полные ярости крики, он поворачивается в сторону, а я, воспользовавшись внезапной возможностью, тут же юркаю в дверь ближайшей аудитории. Замерев у самого входа, прислушиваюсь в надежде, что Кейн забудет о моем существовании и пойдем выяснять, что там такое происходит, но вместо этого слышу, как недовольный, даже взбешенный, голос Мина приближается сюда.
Сначала он просто ругается, но, видимо, добравшись до Кейна, начинает громко предъявлять претензии. На заднем плане слышны смешки и веселые комментарии других курсантов.
— Вы видели, что сделал этот сукин сын?! Да я ему голову откручу! Как он посмел вытащить все мои вещи?! Да еще и развесил их повсюду! Мне что теперь их ходить собирать? Сделал из меня посмешище! — выкрикивает Мин.
— Утихни, — пресекает его вопли голос Кейна. — Иди-ка сюда.
Интуитивно догадываюсь, что "сюда" — это в ту комнату, в которой прячусь я. Стремглав бросаюсь к шкафчику, внутренности которого, как мне помнится, заполнены не до конца, и пытаюсь запихнуться в его пахнущие чем-то тухлым глубины. Сворачиваюсь в три погибели и, уже закрывая за собой дверцу, обнаруживаю, что мне что-то очень мешает. Вытаскиваю из-под себя чей-то ботинок, и запах усиливается.