Жулик: грабеж средь бела дня
Шрифт:
Несмотря на бурное криминальное прошлое и статус директора охранной фирмы, Цаца не отличался юридической продвинутостью. И милиция, и прокуратура, и «контора» были для него одним миром мазаны, растворяясь в большом и емком понятии «мусорилы позорные». Гена не знал, что Генпрокуратура никогда не занимается черновой оперативной работой вроде «догнать и обезвредить». Для этого существуют менты. Зато прекрасно знал другое: в случае запала Дядя Ваня пальца о палец не ударит для его спасения. Таня Голенкова, лежавшая в багажнике «жигуля», была стопроцентной уликой преступной
…Рванув через переезд, Зацаренный попытался уйти в отрыв. Дорога внезапно испортилась – на асфальте пошли выбоины, машину затрясло. Вибрировал салон, скрежетала подвеска. Казалось, еще чуть-чуть – и тачка рассыплется на части. Несколько раз Гена с трудом удержал руль – автомобиль сильно подпрыгивал на колдобинах. О том, чтобы выжать из «жигуля» максимум скорости, не могло быть и речи – легкую машину наверняка бы выбросило в кювет. К счастью, ни встречного, ни попутного транспорта почти не было – лишь изредка попадались тяжелые фуры междугородных перевозок, и встречная воздушная волна отшатывала валкую малолитражку.
А черная «Волга» приближалась с угрожающей быстротой. Передок ее маячил в нескольких метрах позади «жигуля». Включенная мигалка не свидетельствовала о миролюбии догонявших. Встреча со страшным московским следаком не сулила ничего путного.
И Гена решился…
Чуть сбавив скорость, он достал из кармана револьвер и крутанул барабан. Свернул чуть правей, как бы приглашая «Волгу» поравняться с его машиной. Стрелять назад, удерживая руль и одновременно следя за дорогой, было невозможно. А вот выстрел по параллельно идущему автомобилю почти гарантировал попадание.
Через несколько секунд черная тонировка стекол отблескивала слева. «Волга» неслась совсем рядом. Казалось, достаточно лишь протянуть руку сквозь опущенное стекло водительской дверки «жигуля», чтобы к ней прикоснуться.
Вскинув револьвер, Зацаренный судорожно потянул спуск. В этот момент «Волга» неожиданно рванула вперед: видимо, водитель заметил руку с оружием. Пуля попала в стекло задней дверцы, оставив на тонированной поверхности дырочку с радиальной паутиной трещинок.
Преследователь не стал дожидаться повторного выстрела. Рванув вперед, он оторвался метров на двадцать и, свернув вправо, грамотно подрезал «жигуль», снижая скорость. Путь был блокирован: глубокий придорожный кювет не позволял обогнуть неожиданно возникшее препятствие.
Пришлось остановиться…
Из-за руля «волжаны» сразу же выскочил какой-то жилистый коротко стриженный мужчина, лицо и фигура которого показались Зацаренному знакомыми… Приоткрыв дверку, Цаца выстрелил, не целясь. Но не попал: пуля лишь подняла фонтанчик пыли под ногами преследователя.
Добежав до «жигуля», коротко стриженный рванул водительскую дверку и ловко выбил револьвер из рук Зацаренного. Схватив неудачливого стрелка за шиворот, он выковырнул его из салона, словно моллюска из раковины.
– Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах, – послышалось над ухом, и Цаца с ужасом вспомнил, кому принадлежит этот голос…
– Жу…лик? –
– Для кого Жулик, а для кого – Алексей Константинович, – бросил лже-следователь Генпрокуратуры и, сжав Гене горло, придавил на секунду кадык и отпустил. Тот закашлялся, схватился за шею и посинел.
Цаца даже не пытался сопротивляться. Тем более что через несколько секунд из салона «Волги» вывалился еще один мужчина: высокий, рукастый и нескладный, чем-то неуловимо напоминающий бабу.
– Ты че, фуфломет дешевый, на кого мазу тянешь? – вызверился он, с ловкостью фокусника выхватывая из кармана опасную бритву. – Пострелять захотел? Да я тебе щас глухой форшмак заделаю! Яйца пообрезаю, ты у меня их жевать будешь без хлеба и соли… А хочешь – твою залупу отрежу и в жопу воткну?!
Слова не были пустой угрозой. Бритва мгновенно раскрылась, и спустя секунду Цаца почувствовал, что к животу его прикасается нечто холодное и очень-очень острое.
– Ма-ма… – явственно вымолвил Зацаренный.
– Оставь его, времени мало, – спокойно сказал Жулик.
Сокрушительный удар в голову заставил Гену впечататься лбом в асфальт. Мир разлетелся на мириады цветных осколков. Последнее, что зафиксировало угасающее сознание, был голос Сазонова:
– В багажнике «Волги» канистра. Облей тачку бензином и подожги. Она нам теперь все равно ни к чему, лишняя улика. На «жигуле» будем подрывать… На, возьми револьвер этого молодого человека. Не забудь в салоне «Волги» портфель с фотопленками. А то зачем я столько времени погоны носил?!
Черная «Волга» выгорела дотла в какие-то двадцать минут. Цаца пришел в себя несколько раньше и, прикрываясь от жара ладонью, отполз в кювет, а оттуда – в придорожный лесок.
Сделал он это очень вовремя. Вскоре на место происшествия примчались ГИБДД, ДПС, опера криминальной милиции с розыскными собаками и ОМОНом, поднятый с больничной койки городской прокурор и начальник ГУВД Юрий Васильевич Коробейник.
Итоги преследования самозванца выглядели неутешительно. Никаких следов лже-Точилина обнаружено не было. О дактилоскопировании салона сгоревшей «Волги» не могло быть и речи.
Впрочем, менты свято верили: теперь, когда истинное лицо потерявшего человеческий облик уголовника наконец-то раскрыто, арест его – лишь дело времени. И притом – самого ближайшего.
Глава 18
Дальнейшие события развивались со скоростью селевого потока.
Вечером того же дня опергруппа, усиленная двумя взводами СОБРа, отправилась в гостиницу «Брянск». Как и следовало ожидать, никакого лже-Точилина там не оказалось. Эксперты попытались отыскать хоть какие-то следы самозванца. Но – тщетно: в номере не обнаружили ни отпечатков пальцев, ни одежды, ни вещей, ни денег, ни, естественно, документов. Даже мусорная урна – и та оказалась пустой. Портье, охранник и горничные лишь разводили руками. Никто из них толком не помнил, когда последний раз видели в «Брянске» бородавчатого постояльца.