Жулики-Призраки и прочие негодяи
Шрифт:
Снова раздался вой волка, с ним — крик Зака. Я повернулся, услышав громкий шорох.
Скорпион дико извивался, его голова была наполовину оторвана, кровь лилась из раны. Монстр повернулся, содрогаясь, длинный хвост летел ко мне.
Я не могу увернуться вовремя. Хвост ударил меня по животу, я пролетел над тремя рядами сидений. Я рухнул на пол перед сценой, в зрительном зале стало тихо.
Тело скорпиона растянулось на сидениях, его опасный хвост обмяк. Зак и его два раненых варга были в шести рядах выше на другой стороне. Друид тяжело дышал, в руке был окровавленный
Тревога была не из-за скорпиона, а из-за меня. Монстр был мертв, но я потерял искажения.
Все сразу.
Все слои галлюцинации угасли. Киномеханика исчезла. Я уже не был невидимым. И Линна появилась в центре сцены.
Целая, не сгоревшая, она сидела на коленях в центре заклинания, удерживающего Дэниела, прижав кубик Рубика в центральной руне сложного массива. Ее губы двигались, она колдовала, чтобы освободить подростка.
Линна не была со мной и Заком. Волшебница отрицания с сумкой, которую видели трое прихвостней, была искажением, которое я создал с самого начала. Я даже создал фальшивую невидимую Линну для луминамага, чтобы он убил ее, отвлекшись на это.
Молодец, придурок. Ты взорвал галлюцинацию. Отличная боевая стратегия.
Настоящая Линна с помощью зелья Зака проникла через заднюю дверь кинотеатра и прошла за кулисы. Даже экран был изменен. Создав Киномеханика, я добавил слой Изменения вида, чтобы придвинуть постепенно экран, скрывая свой обман мерцающим светом. Это скрыло почти половину массива за фальшивым экраном, и Линна смогла применять там свои навыки отрицания.
Она десять минут ломала заклинание удержания, вот-вот должна была освободить Дэниела.
Но этих мгновений у нас не было, ведь я ее раскрыл.
Невидимый Радомир зловеще засмеялся.
— Умно. Очень умно, агент Моррис.
Да, это было умно. И каждая молекула моего уставшего тела платила за это.
— Но недостаточно. И ты умрешь, сожалея об этом.
Губы Линны еще двигались, быстро произносили заклинание, но она посмотрела на меня большими глазами, поняв, что мои искажения не выстояли.
Голос Радомира загремел:
— Ori…
Он начал заклинание, которое запустит убивающую магию. Четыре слова, и Дэниел умрет, как и Линна, которая была внутри массива с ним.
— …morte…
Латынь слетала с губ Радомира, и все замедлилось в стиле Зака Снайдера, пока мой разум пытался отыскать решение проблемы.
Я сбился с намеченного пути. Радомир был невидимым, у меня не осталось оружия, а обычное искажение не сможет его отвлечь. Когда я был в отчаянии в прошлый раз, я превратил крюк в якорь и утопил демона.
Но даже если бы я смог чудом исказить реальность, что я мог сделать? Я не видел Радомира. Его магия света победила мои искажения, у меня ничего не осталось.
Только…
— …moriendum…
Силой Радомира был свет. Вся его сила была от него. Какой была его слабость? Тьма.
Я не видел его, но всегда мог смутно ощущать разумы, и я чувствовал его сейчас.
— …cinerescen…
Пока
Я украл у него зрение, звуки, ощущения, вкус и запахи. Все, что он мог чувствовать, заменилось пустой бездной.
Впервые за время, что мы были в театре, луминамаг появился.
Он стоял на сцене правее центра, в трех шагах от Дэниела, Линны и жуткого заклинания. Его тело застыло, рот раскрылся на последних звуках заклинания.
Мои легкие пылали, мышцы болели, кровь гремела в голове громче двигателя самолета, но я не сдавался.
Радомир рухнул на сцене, словно его суставы превратились в тесто. Его руки летали вокруг головы, ноги дико брыкались. Казалось, он пытался плыть в водах с акулами.
Вой боли вылетел из его горла, пронзая воздух:
— Хватит! Что это? Прекратите это!
Линна выдохнула последние слова своего заклинания. Сияющие оковы пропали с запястий и лодыжек Дэниела, и он упал на Линну. Она поймала обмякшего мальчика и оттащила его от опасного заклинания, еще сияющего на полу.
Подросток содрогался, всхлипывая, звуки были полными боли и ужаса. Но мерзавец, навредивший ему, страдал теперь куда хуже.
Радомир извивался и визжал, бился телом об доски сцены, ничего не ощущая. Он попался, беспомощный, не мог вырваться из кошмара, в который я его погрузил. Он не мог защититься или сбежать от моей силы, от оружия, которое я обратил против него. От своего разума.
И я, наконец, понял, почему мои силы пугали Линну.
Тень мелькнула мимо меня — Зак. Он схватился за край сцены, запрыгнул на нее.
Мой мир кружился, бороться с тошнотой получалось с трудом, напряжение в теле достигло пика, кости могли рассыпаться от давления. Я отпустил искажение и обмяк на подушки сидения за мной.
Все продолжило кружиться, но я слышал, что крик Радомира оборвался. Я прищурился, чтобы увидеть его. Он с дрожью поднялся на локти, и Зак остановился рядом с ним, навис над правой рукой своего ненавистного врага.
Друид схватил Радомира за воротник куртки, поднял его и отбросил. Тот рухнул на пол снова — в центре заклинания, еще сияющего силой.
— Ori, — начал низким голосом Зак.
Глаза Радомира расширились в панике. Он бросился безумно вперед, но Зак оттолкнул его в заклинание.
— Morte moriendum, — произнес друид, безжалостно глядя в ошеломленные глаза Радомира.
— Нет! — завизжал Радомир, заглушая низкий голос Зака.
Вопль луминамага оборвался, его тело содрогнулось. Рябь пробежала по нему, прилипла к его телу, как целлофан. Его кожа натянулась, пошла морщинами, словно кто-то запечатывал его в мешок, откачивая воздух. Его плоть натягивалась все сильнее, и он стал напоминать мумию. Бледная кожа стала серой, а потом кусочки стали облетать, пока все тело не рассыпалось.