Журнал «Если», 1994 № 05-06

Желязны Роджер Джозеф

А Бо? В его движениях, в поведении есть что-то нечеловеческое.

Скорпионы и Скарабеи. С и С. СС! Вдруг кто-то из них открыл способ путешествовать во времени…

Я отчаянно замотала головой, спрашивая себя:

— Грета, ты что, и впрямь рехнулась?

Неожиданно подал голос Док. Лежа у подножия

стойки, он закричал на Брюса — ни дать, ни взять проклятый из адского пекла:

— Не клевещи на Скорпионов! Не кощунствуй! Они слышат шепот нерожденных. Другие бичуют лишь тело, а они — сердце и мозг!

— Хватит, Брюс, — поддержал Дока Эрих.

Но Брюса было не остановить.

— Кем бы ни были Скорпионы, становится

яснее ясного, что они теряют былую силу, былую власть. Они громоздят анахронизм на анахронизм, не считаясь с тем, что Ветра Перемен вырываются из подчинения! Нам тут расписывали стычку критян с дорийцами, как будто это — величайшее сражение Войны Перемен и единственная возможность поправить положение. А слышали вы о перелете византийского императора Константина из Британии на Босфор на ракете? О субмарине, которая сопровождала испанскую Армаду? Теперь нам велят спасать Рим с помощью атомной бомбы!

Боги, неужели нельзя было использовать «греческий огонь» или на худой конец динамит? Атомная бомба… Тешу себя надеждой, что вы догадываетесь, сколько новых пробелов возникнет в нашей куцей истории! Умиротворение Греции, исчезновение Прованса с его трубадурами и многое, многое другое!

Царапина на его щеке начала кровоточить, но он этого не замечал. Губы его исказила язвительная усмешка.

— Однако я запамятовал, что мы участвуем в космической войне, что поле битвы — миллиарды, триллионы планет и населенных газовых туманностей, а время — миллионы столетий. Наш мир — крохотная точка в пространстве. Какое дело нашим хозяевам до книг, которые мы чтим, до пророков, которым мы поклоняемся, до традиций, которые мы храним? Для них, озабоченных вселенскими проблемами, это пустяк!

Наверно, найдутся такие, кто предпочтет смерть миру, лишенному «Суммы теологий» Фомы Аквинского, уравнений поля, «Гамлета», «Одиссеи», творений Китса и Рассела. Однако тем, кому мы повинуемся, неведома ложная чувствительность. И вербуют они тех, кто жаждет жить, несмотря ни на что!

— Говорю тебе, Брюс, кончай, — повторил Эрих.

Но Марчант словно не слышал.

— Вы не задумывались над тем, насколько вынослива История? — спросил он. — А вдруг очередное изменение начисто уничтожит прошлое заодно с настоящим и будущим? Не казалось ли вам, что закон сохранения действительности — всего лишь выдумка теоретиков? Вторая смерть безжалостна и окончательна. Наши операции постепенно превращают действительность в этакий черновой набросок, который остается на холсте, когда смыты краски.

Если мы не остановимся, космос рухнет в ничто. Все больше и больше обитателей действительности становится Двойниками. Сколько это может продолжаться? И потом, любая операция пробуждает к жизни зомби. Ветра Перемен стихают, а эти несчастные еще долго мучаются, будучи не в силах обрести покой. Те из вас, кому доводилось бывать в темпоральных районах повышенной активности, понимают меня. Вы помните их косые взгляды, которые будто говорят: «Снова ты? Уйди, Христа ради. Мы мертвы. Мы не хотим просыпаться, не хотим быть Демонами или Призраками. Перестаньте издеваться над нами!»

Я не удержалась и украдкой поглядела на Красоток. Они сидели вдвоем на тахте, лицами к нам, а спинами к Компенсаторам. В руках у графини была бутылка с вином, которую отдал ей Эрих; она то передавала ее товарке, то забирала обратно. На белых кружевах ее блузки расплывалось розовое пятно.

— Наступит день, — пророчествовал Брюс, —

когда зомби объединятся с нерожденными против нас, и их бесчисленные орды обрушатся на нас с криками: «Пришла пора!»

Я приглядываюсь к Красоткам. Обе они подались вперед, опираясь локтями на колени и расставив ноги. Узкая юбка графини стесняла ее движения; пеплос гетеры сполз вниз, обнажив плечо. Выглядели они на удивление материальными, хотя никто не уделял им внимания вот уже с полчаса. Щурясь, они смотрели куда-то под потолок, но вроде бы прислушивались к словам Брюса.

— Мы различаем зомби и нерожденных; тех, чьи линии жизни лежат в прошлом, и тех, кому наши операции доставляют беспокойство в будущем. Но существует ли сейчас это различие? Не перепуталось ли прошлое с будущим? Способны ли мы определить, где подлинное настоящее космоса? Все Места обладают своим собственным настоящим, настоящим Глубины, на которой они расположены. Но меня интересует не оно.

Скорпионы уверяют, что подлинное настоящее заключено во второй половине двадцатого века. Значит, кое-кто из нас живет на самом деле. Настоящее перемещается вдоль линий их жизней. Но как быть с вами, Илхилихис и Севенси? Каково слугам Триединой Богини? Скорпионам октавиан-ского Рима? Демонам эпохи доброй английской королевы Елизаветы? Двойникам с Великого Запада? Скажи мне, Мод, разве экипажи звездолетов состоят из нерожденных?

Если верить Скорпионам, дым сражений не позволяет пока зафиксировать настоящее, но все переменится, когда Скарабеи безоговорочно капитулируют. Восстановится космический миропорядок, продолжится прерванное было развитие. Если верить… Но верите ли вы? Или считаете, подобно мне, что прошлое и будущее для нас едины, что подлинное настоящее, благодаря нашим действиям, сведено на нет — то настоящее, на которое мы только и могли уповать?

Он прошелся по стойке, давая нам возможность воспринять сказанное.

— Брюс, в последний раз… — заявил Эрих, но наш новоявленный пророк перебил его.

— Однако пускай нас окружает сплошной мрак, мы можем еще спасти космос, вернуть действительности богатство красок, погрузить Призраков в крепкий сон и даже отыскать подлинное настоящее. Средства для этого у нас под руками. Способность путешествовать во времени должна служить не целям войны и уничтожения, а исцелению, взаимопроникновению культур, сотрудничеству — короче, миру…

И тут мой комендант доказал, что знаком с основами сценического искусства. Брюс вел себя так, словно играл главную роль, а Эрих изображал голос из зала. Естественно, красу рода фон Хогенвальдов это не устраивало. Он бросился вперед и с разбега вскочил на проклятый сундук с бомбой. Он притопнул каблуками, а я облилась холодным потом, хотя понимала, что вряд ли у него получится надавить на черепа в нужной последовательности.

— …что означает бунт, мой юный друг, — говорил Эрих, пританцовывая и уставив палец на Брюса. — Послушайся меня, приятель, слезай, пока не натворил дел. Мы с Марком старше тебя. Доверься своим камарадам, доверься их житейской мудрости.

Я неотрывно глядела на него, беззвучно кляня всех и вся.

— Ты старше меня? — ухмыльнулся Брюс. — Если я не ошибаюсь, ты представитель расы садистов-параноиков, что существовала в мире, пережившем мировую войну. Марк старше меня? Он моложе меня на две тысячи лет, волчонок из римской стаи! Вы старше, потому что в вас больше цинизма, которым заражен Переменчивый Мир? Не смеши меня!