Журнал «Если», 1994 № 07
Шрифт:
Далее предположим, что мы следим за развитием цивилизаций и за возникновением факторов, которые в конце концов приведут к войне. Таким образом, мы получаем возможность безошибочно определять, что, если развитие определенных факторов продолжится, война неизбежно вспыхнет через пять или десять лет. А коли так, мы обретаем и способность предотвратить войну до того, как она вспыхнет. Мы же видим опасные признаки и вычислили срок кризиса. И когда этот срок настает, мы не воюем, а затеваем игру.
Только, прервал себя Шелдон, все равно ничего не получится.
Мы можем сыграть и выяснить, чем кончится
Нет сомнений, в игре можно решить, какая из сторон победит. Игра может предсказать исход сражений. Но игра не уменьшит переизбыток населения, не решит экономических трудностей и не отнимет у противника торговых привилегий — она не изменит ситуацию по существу.
Нужно предпринять кое-что серьезнее, чем просто затеять игру. Нужно не только выяснить, кто победит в случае войны, но и ликвидировать, притом по доброй воле, ведущие к войне факторы: экономические проблемы, нетерпимость и все прочие переменные величины, сколько бы их ни было.
Значит, нужно не просто затеять игру, но и выплатить авансом определенную стоимость. Нужно вычислить цену мира и найти в себе решимость заплатить эту цену, пусть даже очень высокую.
Наверное, существует не только набор переменных, указывающий на приближение войны. Наряду с ним существует и другой набор, предупреждающий, что за каким-то пределом формула мира, найденная с таким трудом, теряет силу. Она, эта формула, может быть еще действенной для культуры класса 10, однако при дальнейшем развитии ее составляющие усложнятся настолько, что формула может рухнуть под собственной тяжестью.
Культура класса 10, например, еще способна обуздать факторы, контролирующие рынок конкретных пищевых продуктов, но как обуздать те же факторы, если они должны охватить разветвленную банковскую систему целой Галактики?
Формула мира может быть работоспособной в пределах класса 10, но она может утратить эффективность в классе 9, а при переходе к 8-му классу оказаться полностью бесполезной.
Остается один вывод: гугли не только играли в свою игру, но и платили цену за мир. И эта цена
— отступление вспять. Они уклонились от дальнейшего прогресса. Они отступили в класс 14 для того, чтобы пожить недолго дикарями, а потом вновь продвинуться вперед, но не так далеко, как до начала эволюции наоборот. И они добровольно вернулись к дикости — ради того, чтобы не воевать.
Они отступили вспять не потому, что в классе 14 война менее вероятна, чем в классе 10, а ради того, чтобы формула, коль скоро ее нашли, сохраняла свою эффективность. И они не спешили расставаться с 14 классом во имя того, чтобы создать резерв времени для последущего прогресса, чтобы набрать фору и не сразу приблизиться к рубежу, за которым формула мира теряет силу.
Но как они отступили? Как можно вернуться из класса 10 в класс 14? Регресс — да, конечно. Оставили уютную деревню и поселились в грязи и убожестве, а принадлежности для игры, искусно сделанные фигурки и прочие ценности, завоеванные в течение жизни по классу 10, поджидали их в целости и сохранности под замком
Шелдон опять сел за стол и сжал голову в ладонях.
«Насколько, — спросил он себя, — насколько больше мы дали им по сравнению с тем, что у них было прежде? Неужели мы разрушили формулу? Что если мы ухитрились дать им так много, что одна эта деревушка разнесет всю систему в клочья? Предусматривает ли формула допуски и каковы они? Как далеко можно выйти за рамки класса 10, не пересекая при этом черту безопасности?
И опять встал, и опять зашагал по каюте.
Нет, вероятно, ничего страшного не случилось, внушал он себе. Они же играли в свою игру все пять веков, что мы с ними знакомы, и невесть сколько тысячелетий до первого контакта. Они не пойдут на то, чтобы разрушить формулу: они знают, где черта безопасности. В них глубоко укоренился страх перед войной, он лежит в самом сердце их культуры — иначе* они не придерживались бы своей формулы с таким постоянством. И формула, наверное, совсем простая. Только одно непонятно: как может целая раса осуществить намеренный регресс?
Гипноз? Ничего не выйдет, ибо что произойдет с самим гипнотизером? Оставшись вне воздействия гипноза, он будет непредсказуем и опасен.
Тогда какая-то умная машина? Но у гуглей нет никаких машин. Так что машины тут тоже ни при чем.
А может, наркотики?
На планете есть корень, из которого готовят лекарство против болезни, распространенной в одном из секторов Галактики, — корень баабу. И больше он не растет нигде, кроме планеты Зан.
— Боже правый! — воскликнул Шелдон. — Что это за болезнь?
Он достал отброшенные ролики, вставил их в аппарат и нашел диссертацию о корнях баабу. Вгляделся в название болезни, произнести которое не сумел бы ни при каких обстоятельствах. Затем обратился к общему реестру записей, обнаружил ролик с медицинской информацией, а в нем несколько строк, посвященных загадочной болезни:
«…нервное расстройство, которое сопряжено с высокими эмоциональными перегрузками и во многих случаях — с чувством вины, проистекающим из неспособности больного забыть былые горькие переживания. Лекарство вызывает у больного состояние полного забвения, которое со временем проходит, но от прежних детальных переживаний сохраняются лишь самые общие очертания, и болезнь, таким образом, не возобновляется».
Так вот же оно! Вот ответ!
Гугли отведали корней баабу, скорее всего церемониально, и забыли прежнюю жизнь, сбросили с себя свою культуру, как старую кожу, и отступили разом на целых четыре класса. С течением времени воздействие баабу ослабло бы, они начали бы кое-что вспоминать и, вспоминая, вновь двигаться вверх по культурной шкале. Но вспомнились бы им не подробности прежней культуры, а лишь ее основные заповеди, и в силу этого они взобрались бы чуть пониже, чем прежде. И сохранили бы таким образом достаточную дистанцию для безопасного движения до следующего кризиса. А затем вновь отведали бы корней баабу и вновь избежали войны.