Журнал «Если», 1994 № 08
Шрифт:
— Гип! Беги! Беги!
Глаза Томпсона обратились к Гипу:
— Нет! — тоном приказа отрезал он.
Зрачки его уже собирались закружиться, словно колеса, словно винты самолета, словно…
Гип услышал, как взвизгнула Джейни. Потом послышался хруст. Взгляд исчез.
Прикрыв глаза ладонью, Гип отшатнулся. Слышалось неразборчивое бормотание.
Бормотала темнокожая девушка, обнаженной мускулистой рукой поддерживавшая Джейни. Та готова была осесть на пол.
— Джейни! —
Девушка, поддерживавшая Джейни, вновь забормотала. Джейни подняла глаза, перевела изумленный взгляд на Гипа. А потом на Джерри Томпсона. Тот с жалким видом скрючился в углу.
И Джейни улыбнулась.
Девушка, что была с ней, тронула рукав Гипа. Указала на пол. Раздавленный цилиндрик валялся под ногами, легкое пятнышко жидкости таяло на глазах. Джейни бросилась в объятия Гипа:
— А Джерри… он?..
— Жив… Пока.
— Ты убьешь его? Не делай этого! — прошептала Джейни.
— Бони! — позвал Гип.
— Хо.
— Принеси мне нож… Острый и длинный. И полоску ткани…
Джейни в панике вскрикнула:
— Бони, не надо…
Та исчезла. Гип попросил:
— Оставь нас с ним вдвоем. Ненадолго.
Джейни открыла было рот, но внезапно повернулась и выбежала из оранжереи. Бини просто испарилась.
Бони вошла через дверь. В руках она держала полоску черного бархата и кинжал с клинком длиной дюймов одиннадцати. Глаза ее необычайно округлились, рот, напротив, сжался в точку.
— Спасибо, Бони, — он взял нож. Роскошная финка — остра, словно бритва.
— Бони!
И она вылетела из комнаты, как вишневая косточка из пальцев. Гип подтащил Томпсона к креслу, огляделся, заметил шнурок от звонка и сорвал его. Он привязал руки и ноги Томпсона к креслу, откинул назад его голову и затянул на глазах повязку.
Потом пододвинул еще одно кресло, уселся в него. И принялся покачивать рукою с ножом. Он ждал. И думал, пытаясь пробиться к Джерри.
Слушай меня, мальчик, слушай, сирота. Тебя ненавидели, гнали… Так было и со мной.
Слушай меня, мальчик из пещеры. Ты нашел укромный уголок и был счастлив в нем. Так было и со мной.
Слушай меня, мальчик мисс Кью. На годы ты забыл самого себя, а потом вернулся, чтобы обрести себя заново. Так было и со мной.
Слушай меня, мальчик, Homo gestalt. Ты обрел в себе силу, что превыше любых мечтаний, ты пользовался ею и наслаждался. Так было и со мной.
Слушай меня, Джерри. Ты узнал, что, как бы велика ни была твоя мощь, она никому не нужна. Так было и со мной.
Ты хочешь быть желанным. Ты хочешь быть нужным. И я тоже.
Джейни говорит, вы нуждаетесь в морали. Но это понятие не применимо к вам. Вы
Поэтому ты никому не нужен, и ты — чудовище.
И я не был нужен обществу, покуда оставался чудовищем.
Но, Джерри, есть свод заповедей и для тебя. Свод, который требует веры, а потом повиновения. Зовется он этикой.
Этот кодекс позволяет выжить. Суть его в уважении к прошлому и вере в будущее. Обратись к потоку, который дал тебе жизнь, и, когда наступит время, сам породишь нечто большее.
Помоги человечеству, Джерри, оно тебе и отец, и мать — ты ведь не знаешь своих родителей. И человечество породит подобных тебе, и ты больше не будешь один. Помоги им взрасти, помоги им выстоять — и ваш род умножится. Ведь ты же бессмертен, Джерри. Бессмертен уже теперь. И когда вас станет много, твоя этика сделается их моралью.
Я был чудовищем, но я познал законы морали. Ты тоже чудовище. И дело лишь за твоим решением.
Джерри пошевелился.
Гип Бэрроуз замер.
Джерри застонал и слабо закашлялся. Ладонью левой руки Гип откинул назад вялую голову. И приставил острие ножа прямо к горлу Джерри.
Тот неразборчиво забормотал. Гип проговорил:
— Не дергайся, Джерри. — Он легко надавил на нож, тот промял кожу глубже, чем этого хотел Гип: отличный нож.
Губы Джерри улыбались — их растягивали напряженные мышцы шеи. Дыхание, свистя, пробивалось снова сквозь напряженную улыбку.
— Что ты собираешься сделать?
— А что бы ты сделал на моем месте?
— Снял бы повязку. Я ничего не вижу.
— Все, что необходимо, ты увидишь.
— Бэрроуз, освободи меня. Я тебе не причиню вреда. Обещаю. Я ведь многому могу научить тебя, Бэрроуз.
— Убить чудовище — дело, отвечающее нормам морали, — заметил Гип. — А скажи-ка мне, Джерри. Правда ли, что ты можешь прочесть все мысли человека, заглянув в его глаза?
— Отпусти меня, отпусти, — пробормотал Джерри.
Повязка упала, оставив одно изумление в этих странных круглых глазах. Достаточное, куда более достаточное, чтобы прогнать всякую ненависть. Гип бросил нож, звякнувший об пол. Удивленные глаза последовали за ним, вернулись… Зрачки готовы были уже закружиться.
— Ну, — тихо проговорил Гип.
Не скоро Джерри вновь поднял голову и встретился с Гипом глазами.
— Привет, — проговорил Гип.
Джерри вяло поглядел на него:
— Убирайся ко всем чертям, — пробормотал он.