Журнал «Если», 1995 № 03
Шрифт:
— Против этого как раз выступал Пинель, врач эпохи Великой французской революции. Выходит, в психиатрии ему революция не удалась?
— Дискуссия «психиков» и «соматиков» относится к более позднему, по сравнению с временем Пинеля, периоду. Освобождение душевнобольных от оков, сделанное Пинелем, носило более административный, социальный характер. Больные не считались таковыми в естественно-научном плане, стало быть, зечем их наблюдать, лечить, держать в постели? Их содержали в приютах, домах призрения вместе с бездомными, правонарушителями,
Впрочем, с Пинелем не все обстоит просто. Во время революционного террора ему угрожали: горе, гражданин Пинель, если у тебя в больнице укрываются враги революции. Власти собирались проверить, кого там лечит врач. Для Пинеля все закончилось благополучно (в отличие от врача Марата, например), но есть свидетельства, что среди пациентов психиатра были в самом деле те, кого относили к числу врагов.
Между прочим, в книге по истории французской психиатрии отмечается, что сделанное Пинелем в значительной мере романтизировано последующими поколениями.
— А что вы, Борис Аркадьевич, думаете о роли психиатра в наши дни и в контексте проблем, которые переживает наше общество? Может быть, имеет смысл давать публично профессиональную оценку некоторым явлениям? В этом смысле у отечественной психиатрии есть традиции: тот же И А. Сикорский, которого нередко поминают недобрым словом в связи с участием в деле Бейлиса, был весьма социально активен. Разве кто-то из современных психиатров мог взять на себя труд исследования, например, проблемы самоубийств среди врачей, что сделал в свое время Сикорский?
— Если говорить об оценке некоторых идей, которые захватывают сегодня часть общества, то психиатр должен подходить к этому с большой осторожностью. Содержание самих идей — философское, религиозное, политическое — поле деятельности представителей самих §тих областей. Да, психиатр может оценить аффективную неустойчивость, которая характерна для многих людей в наше время, что благоприятствует, как говорили в старину, «психической заразительности». Но размышлять а самих идеях? Можно иметь право на какие-то воззрения, но надо строго отграничивать их от квалификации состояний людей, руководствующихся теми или иными идеями.
— Сегодня много говорят о массовой психопатизации общества. Иногда сомнения в психическом статусе, скажем, политических оппонентов высказываются публично, с высоких трибун. На бытовом уровне подобных обвинений, как показывает практика экспертиз Независимой психиатрической ассоциации, множество. Согласитесь, что манипулирование психиатрией продолжается, хотя вред ли снова возможно злоупотребление специальностью в рамках социального заказа. Оправданна ли тогда позиция невмешательства психиатров?
— Я не очень слежу за статистикой психических расстройств, но по впечатлениям от нашей больницы, крупнейшей в России, число больных остается на уровне обычных цифр. Даже, может быть, за последние три — четыре года оно сократилось. Возможно, играет роль
Увеличилось ли число больных с психогенными заболеваниями, связанными с неблагоприятными социальными и прочими воздействиями? Этого я не вижу.
Будучи социологизированной, западная психиатрия грешит, на мой взгляд, оценками духовных явлений с позиций медицинских. Мне это не очень нравится. Как и чрезмерная активность современного протестантизма в утверждении своих воззрений.
Впрочем, из бесед с отечественными священнослужителями я понял, что православию свойственна как раз неторопливость в этом плане. Нужно помочь душе, но не навязывать ей свой строй мыслей. Христос говорит: стучу в дверь, но кто откроет, кто нет…
Да, переживаний у людей много, есть трагические, но это вовсе не вписывается в рамки патологии. Однако надо иметь в виду то обстоятельство, что нередко лидерами различных движений — религиозных, общественных (культурных, экологических и т. д.) — становятся люди психически неуравновешенные. У замечательного психиатра Д. Е. Мелехова есть мысль о том, что иногда болезнь делает человека ярче, выше, значительнее, самозабвеннее. Хорошо, если лидер проявит себя именно так, но может случиться и обратное. Тогда есть опасность, что масса людей пойдет по ложному пути вслед за ним. В условиях неопределенности, ломки представлений, аффективной неустойчивости, которые переживает наше общество, опасность возрастает.
Трудно было представить, что мы будем «озабочены» положением светил, начиная какое-то дело, читать в газетах предложения об «избавлении от порчи и сглаза», слушать рекомендации целителей с экрана телевизора. Лет десять — пятнадцать назад на кафедре выполнялась одна закрытая тогда работа о феномене «икотки», поразившей жителей одного отдаленного селения в Архангельской области. Но ведь многие из них были неграмотны.
— Что бы вы могли назвать в качестве примера патологической индукции в общественной жизни?
— Классическим примером такой индукции, идущей от человека, не совсем здорового, может служить школа Порфирия Иванова. Хорошего человека, с прекрасным призывом «творить добро». Почитал на книжном лотке его работу, написанную без интервалов между словами… Много неграмотностей, нелепостей, есть и не совсем здоровое.
К сожалению, вокруг модных проблем биополей, общения с другими цивилизациями, различных воздействий на расстоянии возможны не только манифестации нарушений психики, но и откровенное шарлатанство, мистификации и просто заблуждения.