Журнал «Если», 1996 № 01
Шрифт:
— По-моему, француз Лилли давно работает с дельфинами…
— Нет. Я имею в виду контакт с внеземлянами, путешествующими в космосе. С действительно чуждым разумом. Обрати внимание — с разумом, не стремящимся к порабощению Земли. Плюс к тому я должен получить права на эксклюзивные публикации во всех средствах массовой информации на всех языках. Плюс ты должен служить мне, как я пожелаю, вплоть до завершения пребывания внеземлян на нашей планете. Плюс, если не выполнишь свои обязательства по контракту в полном объеме, ты гарантируешь мне добавочные пятьсот лет жизни без какого-либо вмешательства с твоей
Впервые с начала разговора Сиир выказал к нему интерес.
— Контакт с инопланетянами? Но ваша раса, невзирая на благородную традицию научной фантастики, философски абсолютно не подготовлена к такой встрече. Контакт разнесет ваше общество вдребезги! И ведь я могу его устроить, могу! Мое имя будет возвеличено в анналах ада во веки веков! Брат мой, сделка совершена!
— Я позволил себе вчерне набросать наш контракт. На обеих копиях — моя подпись кровью. Поставь свой знак вот здесь и приступим к делу.
Сиир фыркнул.
— От текста за милю несет юриспруденцией. У нас и без того столько юристов, что их запах — второй по силе во всей преисподней.
— Второй? А каков же первый?
— Восхитительный запах человеческого страдания. Я оставлю тебе золотое кольцо со своим личным знаком, чтобы ты мог вызвать меня в любой момент. Хорошенько запомни, что пользоваться кольцом ты вправе только в пределах условий контракта. За время общения с сыновьями Адама я накопил на вас немало обид, и ты многократно оплатишь мне эти обиды в аду. Что до твоих жалких надежд обхитрить меня, то знай, что я ни разу не потерял ни единой души вследствие вашей человеческой изворотливости. Хоть я и не в состоянии прочесть ваши сокровенные мысли, я ведаю им цену.
Конь попятился и исчез. На столе осталась копия контракта с печатью демона. Чуть позже я нашел кольцо. Где, как вы думаете?
В конском яблоке.
Я отправился в Аризону. Точнее, в Бардо, штат Аризона. Там я снял бетонный вигвам — изобретение того же племени, что выпускает резиновые томагавки. В мотеле никто не останавливался целых три года. Хозяйка почти забыла, как обращаются с постояльцами.
К счастью, охладитель-увлажнитель оказался в порядке. За моим вигвамом (он был выкрашен в зеленую и бурую полоску, но краска порядком осыпалась) простиралась красная песчаная пустыня. Утром произошло редкостное событие — прошел легкий дождь, и я воспринял это как предзнаменование грядущих перемен. После дождя креозотовые кусты источали особенно резкий запах.
Только-только распаковал чемодан, как раздался громкий стук в дверь. На фоне резких пустынных светотеней стоял тощий лысеющий человек в линялом вельветовом костюме. Вид у него был какой-то отрешенный, — казалось, ветер пустыни вот-вот сдует его и унесет прочь. На миг я вообразил, что это и есть внеземлянин, с которым мне предстоит встретиться. Уж если не нашлось более чуждого разума, чем такой человечек, — значит, наша Вселенная до обидного бедна сюрпризами. Кольцо на пальце налилось теплом.
— Меня прислал Сиир, — объявил человечек. — Он обнаружил искомых инопланетян. И теперь весь трясется в предвкушении хаоса, какой они вызовут на Земле.
—
— Мэтт Шульц, бывший капитан СС, дивизия «Наследие предков». Когда я понял, куда поворачивает ход войны, я вызвал Сиира в замок Вевельсбург, в секретный бункер, где Гиммлер занимался черной магией. Я выставил условие, что буду жить столько, сколько просуществует человечество, и ныне Сиир то и дело переносит меня с места на место без предупреждения. Мое спасение стало и моим наказанием. Я его глаза и уши.
— А я-то думал, что демоны всеведущи?
— Они и были всеведущи, когда числились ангелами. Пока Люцифер не восстал против Господа, во Вселенной была одна воля. Одна-единственная. Все было известно точно. Теперь на смену единой воле пришло множество. Теперь Вселенная соткана из ошибок. Кругом ложь и противоречия. Если вновь возникнет истина, пусть самая крошечная, Вселенная этого уже не вынесет и развалится. Мы что, так и будем разглагольствовать на пороге или все-таки войдем в это странное обиталище?
Я жестом пригласил его внутрь и спросил:
— Но зачем вы здесь?
— Сиир желает, чтобы вы были под наблюдением. Он не уточнял, что именно я должен делать. Вот я и решил встретиться с вами лицом к лицу. Давненько не доводилось толковать с живым человеком.
— Давненько — это как понимать? И зачем ему держать меня под наблюдением?
— Последним моим собеседником был один советский физик в 1968 году. С тех пор, как я понимаю, Советский Союз распался. Думаю, что Сиир опасается, как бы вы не вызвали самого главного и не аннулировали контракт. Это ведь еще не поздно сделать, поскольку Сиир еще не оказывал вам реальных услуг. Он знает заведомо, что вы намерены каким-то образом выскользнуть из-под его власти. А он хочет довести сделку до конца и заполучить вас.
— Он что, сам сказал вам об этом?
— Сиир — добрый хозяин. И если вы сообщите мне, каким именно образом рассчитываете сорвать контракт, он облегчит мне дальнейшую службу.
— Или сделает ее невыносимой, если я откажусь.
— Вероятно, так. Но должен признать, — улыбнулся Мэтт Шульц, — для меня будет величайшим наслаждением, если кто-то выскользнет из его когтей.
— Слушайте, давайте съедим по гамбургеру и выпьем по кружке пива, а потом уж, как подобает интеллигентным людям, будем толковать о мировых проблемах хоть всю ночь напролет. Завтра вечером я вызову вашего хозяина и положу начало событиям, которые в последнем счете принесут вам заветное наслаждение.
Мэтт улыбнулся снова, но когда улыбка погасла, я заметил, как что-то в выражении его лица утратилось. Может, страдания постепенно стачивают Мэтта, как ветер и песок стачивают камни пирамид? А ведь страдания только начинаются. Я надеялся, что окажусь достаточно умным, чтобы выкрутиться из этой катавасии. Адская команда в ярко-красных колготках и не подумает шпынять тебя кочергой, если сам не подбросишь им в топку дровишек. Отныне моя затея уже не умозрительная игра.
Меня опечалило, что герр Шульц не может спать: Сиир навязал ему состояние непрерывного бодрствования. В то же время Шульц был не в силах подолгу оставаться на одном месте. Пока я спал, он кружил и кружил вокруг «Вигвам-мотеля» и за два дня чуть не протоптал в пустыне тропу.