Журнал «Если», 1996 № 02
Шрифт:
— Вы имеете в виду «Камни судьбы»? — Мнение Рэднала о вкусе Тогло изменилось в худшую сторону.
Стараясь оставаться вежливым, он произнес: — я могу сказать, что там верно описан антураж.
— О, по-моему, эта вещица — полная чушь! — махнула рукой Тогло. — Но мы с Хикаг вместе ходили в школу и с тех пор дружим, так что приходится читать всю ее писанину. А она так показала Убежище Ночных Демонов!.. Уж не знаю, есть ли там хоть дуновение истины.
— Дуновение, может, и есть — слабое-слабое, — уступил Рэднал.
— Я тоже читала, —
— Очень увлекательно.
— Наш гид считает, что это дрянь, — немедленно отреагировал ее муж.
— Ну, такого я не говорил, — заметил Рэднал, но никто из Мартосов его словно и не услышал.
— Ладно вам про дуновения! — заявил Бентер вез Мартос. — Идем так идем.
— Как скажете, свободный. — Хорошо бы в Убежище Ночных Демонов в самом деле обитали эти злобные твари, подумал Рэдаал. Тогда, если повезет, они бы утащили Бентера в свои камни, и никто в группе его бы больше не увидел — и не услышал. Увы, такие приятные случаи происходят только в романах.
Туристы понемногу осваивались. Даже Пеггол выглядел уже не так несуразно на спине осла, как вчера. Отъехав от лагеря, Рэднал обернулся и увидел, как милиция и Глаза-и-Уши продвигаются к хлеву, намереваясь их снова тщательнейшим образом осмотреть. Потом он заставил себя забыть о расследовании убийства и вспомнить об обязанностях гида.
— Поскольку мы выехали довольно рано, нам, возможно, посчастливится увидеть мелких рептилий и млекопитающих, которые прячутся в разгар жары. Большинство…
Впереди неожиданно взметнулся фонтанчик песка. Рэднал замолчал и спешился.
— Клянусь богами, кажется это сцинк-широконосик.
— Что?
Рэднал уже привык к удивленному хору голосов, неизменно сопровождавшему его рассказ о редких обитателях Низины.
— Сцинк-широконосик, — повторил он и нагнулся.
Да, верно, вот приманка. А теперь — пятьдесят на пятьдесят, как повезет. Ухватит за хвост — ящерица просто сбросит этот придаток и убежит. А ухватит за шею…
Есть! Ящерица билась в руке, как кусок обезумевшей резины, пытаясь вырваться. При этом она опорожнила кишечник. Лофоса с отвращением фыркнула.
Через тридцать или сорок сердцебиений сцинк сдался и замер. Рэднал показал рептилию длиной с ладонь обступившим его туристам.
— Сцинки обитают по всему миру и широко распространены, но широконосик — довольно любопытная зверюшка. Его можно назвать сухопутным родственником морского черта. Посмотрите.
— Он постучал по мясистому оранжевому наросту в конце спинного хребта. — Ящерица зарывается в песок, выставив наружу только эту приманку и кончик носа. Особая мышечная система позволяет длинным ребрам изгибаться, казалось бы, самым невероятным образом. Когда насекомое «клюет» на приманку, широконосик кидает в него комочками земли или песка, а потом изворачивается и… Прекрасное создание!
— В жизни не видел ничего уродливей! — заявил Мобли, сын Сопсирка.
Ящерице было все равно, что о ней говорят. Она уставилась на зрителей черными глазками-бусинка-ми.
Рэднал отошел от тропы и опустил ящерицу на землю. Она молниеносно засеменила прочь, словно скользя на своих коротких лапках, и через сердцебиение слилась с почвой. Только ярко-оранжевая приманка выдавала ее присутствие.
— А какие-нибудь твари покрупнее не ловят самих сцинков на их приманку? — спросила Эвилия.
— Вы совершенно правы, — ответил биолог. — Коприт, например, не прочь отправить ящерицу в свою кладовую на кусте терновника. Большеухие ночелицы тоже едят сцинков, но они, практически слепые, охотятся по запаху.
— Надеюсь, меня коприт не схватит! — засмеялась Эвилия. Она и Лофоса щеголяли в красно-оранжевых туниках — почти такого же оттенка, что и приманка сцинка — с двумя рядами крупных золотых пуговиц, на груди вызывающе алели пластиковые бусы с золотыми застежками.
Рэднал улыбнулся.
— Да, полагаю, вам это не грозит. Теперь давайте продолжим… Подождите-ка, а где свободный вез Мапраб?
Буквально через несколько сердцебиений пожилой широкобровый вышел из-за густого терновника, на ходу надевая ремень.
— Прощу прощения за задержку — зов природы, понимаете ли, а мы все равно вроде остановились.
— Я просто не хотел вас потерять, свободный. — Рэднал проследил, как турист садится на осла. Это первый раз, когда Бентер извинился. Может, ему нехорошо?
Группа медленно двигалась на восток. Вскоре люди устали и начали капризничать.
— В вашем Парке все так однообразно, одно место похоже на другое как две капли воды, — надула губки Лофоса.
— Вот именно, когда мы увидим что-нибудь новое? — поддакнул Мобли, сын Сопсирка. Рэднал подозревал, что лиссонесец согласился бы с Лофосой, даже если бы та заявила, что небо розовое. — Здесь жарко, сухо и голо. А эти колючие кусты мне уже надоели!
— Свободный, если вам угодно лазать по горам и кататься в снегу, надо было ехать куда-нибудь в другое место, — сухо ответил гид. — Низина вам такого удовольствия не доставит. Но горы и снег есть по всему свету, а Котлован-Парк уникален. Если же вам кажется, что местные окрестности похожи на то, что мы видели вчера у Соленого озера, свободный, свободная, — он взглянул на Лофосу, — то уверяю вас, вы оба ошибаетесь.
— Ошибаются, ошибаются, — вставил Бентер вез Мапраб. — Здесь совсем иная растительность. Отметьте более широкие листья, олеан…
— Растения они и есть растения, — отрезала Лофоса.
Бентер поднес руку к голове в жесте ужаса и смятения. Рэднал ожидал, что старик вот-вот разразится очередной желчной речью, однако он лишь пробормотал что-то и успокоился.
Примерно через четверть десятины гид привлек внимание группы к серому пятнышку на восточном горизонте: