Журнал «Если», 1996 № 02
Шрифт:
— А что они едят, если не подворачиваются туристы? — спросила Тогло вез Памдал.
— Сгодится безгорбый верблюд, кабан… да любая мертвечина! Количество стервятников невелико только потому, что земли здесь слишком скудны и не могут поддерживать большое поголовье крупных травоядных.
— Я видел иные земли, — вставил Мобли, сын Сопсирка. — В Дюваи, к востоку от Лиссонленда, целые стада мчатся по травянистым прериям, как это было до появления человека. Впрочем, за последние сто лет их изрядно
— Да, я слышал то же самое, — кивнул Рэднал.
— У нас здесь все по-другому.
Он повел рукой вокруг, как бы показывая, Что имеется в виду. В Низине было слишком сухо и жарко для травы. За землю цеплялся молочай и на вид пересохшие кустики — шипастая травохлебка, олеандр, карликовая пустынная олива (слишком маленькая, чтобы называться деревом). Растения поменьше жались в тени более крупных. Рэднал знал — повсюду разбросаны семена, только и ждущие первого дождика. Но в целом земля была пуста, словно море исчезло буквально вчера, а не пять с половиной миллионов лет назад.
— Я хочу, чтобы вы все хорошенько напились, — сказал гид. — В такой жаре лучше потеть, чем думать. Ослы несут достаточно воды, а вечером в лагере мы пополним опустевшие емкости. Не стесняйтесь — если не принять мер предосторожности, запросто можно умереть от солнечного удара.
— Теплую воду не очень-то приятно пить, — проворчала Лофоса.
— Простите, свободная, но Котлован-Парк не настолько богат, чтобы расставить повсюду холодильники для удобства туристов, — сказал Рэднал.
Несмотря на жалобу, и Лофоса, и Эвилия регулярно пили. Рэднал недоумевал — как эти, на вид глупые как пробки, девицы умудряются все же избежать настоящих неприятностей.
Эвилия даже захватила несколько пакетиков с сухим напитком, поэтому когда все туристы довольствовались теплой водой, она пила теплый, как кровь, фруктовый сок. Кристаллики порошка придавали воде и цвет крови. Рэднал невольно содрогнулся.
К Горькому озеру они пришли незадолго до полудня. Скорее, это была соленая топь; Далорц нес слишком мало воды, чтобы восполнить чудовищное испарение под палящими лучами солнца. Соляные отложения поблескивали белым среди грязных луж.
— Ни в коем случае не позволяйте ослам что-нибудь есть, — предупредил гид. — Вода несет сюда из подземных соляных слоев все, что угодно, местные растения и то выживают с трудом.
Туристы посмотрели вокруг и тут же убедились в правдивости этих слов. Несмотря на присутствие воды, окрестности Горького озера были бесплодны даже по меркам Низины. Лишь кое-где крохотные искривленные растения цеплялись за почву.
Бентер вез Мапраб, интересовавшийся, судя по всему, исключительно цветоводством, указал на одно такое растеньице:
— Что это — призрак
— Похоже, — сказал Рэднал. У кустарника были тоненькие, напоминающие скелет веточки, а чахлые листики отливали скорее белым, чем зеленым.
— Это соляница, водится только вблизи Горького озера. Соль, извлекаемую из почвенной влаги, она откладывает на всей своей поверхности, тем самым добиваясь двух целей: избавляется от соли и создает отражающий слой, снижающий температуру растения.
— А еще, наверное, эта соль делает соляницу не столь заманчивой для тех, кто может ею полакомиться, — добавила Тогло вез Памдал.
— Верно. Есть, правда, два исключения, — сказал Рэднал. — Во-первых, безгорбый верблюд, у которого собственный способ избавляться от излишка соли. А во-вторых, наш маленький друг — жирная песчаная крыса, хотя она и предпочитает более сочный пустынный молочай.
Тогло кинула взгляд вокруг.
— Посещая Парк — ив первый раз, и сейчас, — я невольно ожидала увидеть ящериц, змей и черепах. А их нет, и это меня удивляет. По-моему, Низина — идеальное место для обитания холоднокровных.
— После заката или перед рассветом, Тогло вез, их здесь немало. Но только не в жаркий день. Холоднокровные — не совсем верный термин для рептилий. Температура тела у них переменная, а не постоянная, как у птиц или млекопитающих. Они повышают ее, греясь на солнышке, и понижают, уходя в тень в разгар солнцепека. Иначе просто зажарятся.
— Я отлично представляю, каково им приходится, — вздохнула Эвилия, пробежав рукой по своим густым черным волосам. — По-моему, меня уже можно разделывать.
— Ну, надеюсь, не все так плохо, — сказал Рэднал. — Сейчас наверняка меньше пятидесяти сотых, а здесь температура поднимается и выше. Причем на территории Котлован-Парка нет самых глубоких мест Низины. Спуститесь еще на несколько тысяч кьюбитов, и может зашкалить за шестьдесят.
Иностранцы застонали; к ним присоединились Тогло вез Памдал и Пеггол вез Менк. Столица Тартеша — Тартешем — была благословлена сравнительно мягким климатом, столбик термометра зашкаливал за сорок сотых только с поздней весны до ранней осени.
— А какова самая высокая температура, зарегистрированная в Низине? — с мрачным любопытством поинтересовался Мобли, сын Сопсирка.
— Шестьдесят шесть, — ответил гид.
Туристы снова дружно застонали.
Рэднал повел группу вокруг Горького озера, не подходя к нему близко — копыто осла могло пробить солевую корку, порой затягивающую маленькие лужицы; тогда животное споткнется или порежет ногу об острую твердую кромку.
— Ну, вдоволь нафотографировались? — спросил гид через некоторое время. — Тогда возвращаемся в лагерь.