Журнал «Если», 1998 № 03
Шрифт:
— На «Косарей»?
— Не мешай! — Он оттолкнул руку Сарвадуки и стал сам крутить ручку настройки. Возникло ощущение, словно меня дергают за пупок. Рысканье по шкале сопровождалось такими завываниями, что я предпочел бы умереть, только бы не слышать этого. Наконец он отыскал желанную песенку. Судя по некачественному исполнению, транслировался живой концерт:
Рано или поздно я привезу тебя назад, Ведь я ни в чем не виноват, На— Оп-ля? — Сарвадука оторвал взгляд от дороги, то есть от меня — плоского черного треугольника, уходящего в пустынную даль, — и хмуро глянул на Иззи. — Кажется, «Косарь» пропел про «оп-ля»?
— Заткнись! Дай послушать.
Внимай отцовскому совету, Хотя отца давно уж нету: Из сердца ты меня не изгоняй!В следующую секунду сработал пейджер Иззи. Я никогда в жизни не видел пейджеров. Их тогда вообще ни у кого не было.
— Плохо дело. — Он снял пищалку с ремня и поднес к глазам. — Четыре градуса по Кельвину. Черт, на целый градус больше. Значит, он попробовал.
— Что попробовал?
— «Оп-ля», что же еще! О чем мы тут болтаем — не о салями же! Кто президент, Сарвадука?
— Маккарти, а что?
— Все еще Маккарти? Какого цвета американский флаг?
— Красно-бело-желтый.
— Значит, все по-прежнему. Не получилось. И Мэл все еще с нами. Ладно, время пока есть. Джонни рыщет. Пускай попробует нас найти! Я посплю.
— Подожди! Какие четыре градуса?
— Реликтовая фоновая радиация. Разве я раньше не объяснял? Словно сигнальная лампочка: вспыхивает всякий раз, когда кто-нибудь делает «оп-ля». На этот раз не сработало. Я посплю.
Иззи выключил радио и сполз пониже.
— Катайся тут с психом, и даже баб нет! — пожаловался Сарвадука.
5. Временное
Мысли валили от меня, как дым.
— Он что, оборотень? — шепотом спросил Сарвадука.
— Дай вздремнуть! — отмахнулся Иззи.
— Ты себе дрыхнешь, Иззи, а где бабы? — проворчал Сарвадука. — Мы делаем только то, что хочется тебе. Теперь еще и парень с нами. А баб как не было, так и нет. Напрасно я не прихватил с собой видео.
— Он извлек конус ладана из-под пепельницы, вложил его в отверстие в спине Ганеши [7] и поджег с помощью карманной зажигалки. Из хобота Ганеши повалил дым.
— Похотливый козел! — проворчал Иззи. — Я же говорю: дождись Мемфиса! Надо бы сперва покончить с парнем, но я слишком устал. Вот заморим червячка — тогда другое дело. Можешь накопать червей?
7
Ганеша —
Я был завитком дыма, ароматом жасмина, тетрахлоридом углерода. Я пополз в сторону от Иззи, наэлектролизованный ужасом. Он зевнул, потянулся. Его рука легла мне на плечо, голова врезалась мне в подбородок. Меня передернуло от прикосновения лысого черепа. Я попытался стать Солнцем — огромным, далеким, всесильным.
В дыру у меня в голове вливались видения: жрецы майя с гомосексуальными наклонностями, хирурги в масках и в перчатках, роющиеся в моих внутренностях, Шаман, качающий головой, Космический Народ, пустыня, мой папаша. Бежать!
— Пожалуйста, выпустите меня! — взмолился я… то есть один из тех, кто был мною.
— Черт! — выругался Иззи. — Я забыл, что так бывает. — И он заткнул пальцем дыру.
КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ? Но он меня не расслышал.
— Останови-ка машину! — приказал однобровый Иззи водителю. Сарвадука закряхтел и бросил через плечо:
— Не будет нам покоя, пока мы не сделаем ему прижигание.
Я чувствовал себя погребенным заживо. Внезапное сжатие Вселенной перекрыло мне кислород, хотя теперь мой мозг принял нормальный объем и снова заработал. Иззи ампутировал мир! Когда машина затормозила, он распахнул дверцу и выпихнул меня наружу. Я упал, он навалился сверху, прижав меня к земле.
— Сарвадука! — заорал он. — Помоги!
— А это законно? — осведомился индус. Я услышал, как распахивается, потом захлопывается дверца. Я судорожно нашаривал что-то — то ли дыхание, то ли собственное имя, которое никак не мог произнести. Имя, недавно бывшее слишком крохотным, чтобы обозначать меня, многоликого, теперь застряло в трахее. Иззи зашивал, заливал гипсом, свинцом дырку, пробуравленную в моей голове Шаманом.
— Это временно, — заверил он.
— Я — Мэл Беллоу! — прохрипел я удивленно. Ведь я только что побывал небом, Солнцем, шакти Ганешей, песком, носимым ветром.
— Да знаем мы, кто ты! — фыркнул Иззи. — Ты удрал из дому на следующий день после того, как США ушли из Вьетнама и президент Маккарти отменил призыв. 6 мая 1970 года, точно? Для меня это тоже одна из вех. Больше не надо было сидеть у почтового ящика и гадать, как сложится судьба. Ба-бах дверью! Кто подсадит паренька? «Иззовидение», если тебе интересно.
— Полегче, Иззи, он в шоке, — раздался голос Сарвадуки.
— Не мудрено! — Я увидел, что он дрожит от усталости, стоя надо мной на четвереньках. Теперь я мог отличить себя от них! — Иззи, — представился он. — А это мистер Сарвадука. Счастливы с тобой познакомиться. А теперь возвращаемся в машину, потому что нам еще надо добраться до места, где можно перекусить.
6. Вытекающая ответственность