Журнал «Если», 1998 № 04
Шрифт:
Руки у меня были связаны за спиной липкой лентой, и я лежал, уткнувшись лицом в то, что некогда, пока не засохло, было грязью. Солнце медленно поджаривало меня. С трудом разлепив глаза, я смог увидеть лишь веточку в паре сантиметров от носа. Прошло немало времени, пока я набрался сил, чтобы приподнять голову и посмотреть вперед. Оказалось, что лежу я на тропинке, пересекающей заросшее низкими кустами поле. Вдалеке виднелись деревья.
И еще слабо пахло кровью. Моей кровью. С затылка.
Затылок болел страшно, и я снова уткнулся лицом в землю. В такой
Ашре и Парацельс связали меня и бросили посреди своего резервата. Я источал запах свежей крови. Они не собирались меня убивать… сами. Просто я стану очередным погибшим охотником.
Что ж, по крайней мере, я узнаю, кто и на кого здесь охотится.
Прошло несколько минут, пока я накопил сил проверить, связаны ли у меня ноги. Оказалось, что нет. Ах, как благородно и спортивно. Интересно, чья это идея — Ашре или Парацельса?
Должно быть, удар по голове сдвинул мои мозги набекрень. Я целую вечность провел в размышлениях о том, кто решил не связывать мне ноги, а потратить это время мне следовало совсем иначе. Собраться с силами. Встать. Попытаться найти воду и смыть кровь. Поразмыслить над тем, как выжить. Прошло еще больше времени, пока я вспомнил, что в голове у меня передатчик, и можно вызвать помощь.
Но помощь прибудет не сразу. Возможно, меня даже не успеют спасти. И все же стоит хотя бы попытаться ее вызвать. Тогда «Шэрон пойнт» гарантированно закроют. Ашре и Парацельса обвинят в преднамеренном убийстве — а это верный смертный приговор. Так что попробовать стоит.
Язык словно превратился в губку, но я сосредоточился и сумел отыскать во рту выключатель передатчика. Потом попробовал заговорить. На это времени ушло больше. Пришлось несколько раз сглотнуть, смачивая пересохшее горло. Но наконец я сумел произнести кодовое слово, означающее срочный вызов в аварийной ситуации.
И ничего не произошло.
А должно было произойти вот что; кодовое слово включит автоматические мониторы в аппаратной. Мониторы передадут сигнал тревоги в комнату дежурных. Немедленно. Должен примчаться инспектор Морганстарк и ответить мне (правда, не словами — голоса мое оборудование не принимает. Только модулированное гудение. Но я это гудение умею читать). Словом, мой передатчик должен сейчас загудеть.
А он молчал.
Я ждал, но он упорно молчал. Я повторил кодовое слово, а он все равно молчал. Я произнес все кодовые слова, но он и теперь молчал. Я ругался, пока не выбился из сил.
Тишина.
И тогда я понял (отдохнув и подумав), что мой передатчик не работает. Может, удар по голове вывел его из строя. А может…
Я проверил и убедился, что правая рука не заслоняет ладонь левой. И нажал языком спусковой выключатель бластера.
Снова ничего.
Изогнув правую руку, я провел ее пальцами по левой ладони. Бластер был цел, скрывающая его мембрана на месте. Просто он не работал.
Вот теперь я точно покойник.
Эти мерзавцы (скорее всего, инженер-электронщик Ашре) отыскали способ отключить
Здесь была зловещая логика. Ашре и Парацельс уже кремировали одного спецагента. Вероятно, исследовав его тело, они получили необходимую информацию. Батарея Кольча не расплавилась в крематоре, а заполучив ее, Ашре не торопясь изготовил магнитный щуп и выключил ее. Ему надо было поэкспериментировать, пока не подберется нужная комбинация магнитов.
Зато нелогичными стали чувства, которые я испытал, поняв это. Вот он я, выведенный из строя киборг со связанными за спиной руками, лежу лицом вниз в охотничьем резервате, где уже погибли сорок пять человек (нет, сорок шесть, если добавить мужчину в лаборатории Парацельса)… Внезапно я начал понимать, как мне следует поступить. Я вовсе не ощущал себя выключенным киборгом — наоборот, меня охватило чувство, что я вновь оживаю. Мускулы постепенно налились силой, в голове прояснялось. Скоро я буду готов действовать.
Ашре и Парацельс заплатят мне за все.
Эти негодяи оказались настолько самоуверенными, что даже не обыскали меня. Нож был на месте — я ощутил его ладонями.
Интересно, как, по их мнению, поступят люди из Бюро, когда мониторы обнаружат, что мой передатчик мертв? Будут спокойно посиживать и позволят им развлекаться дальше?
Я попробовал встать — это следовало бы сделать давным-давно. Поднявшись на колени, я уже опоздал. Я был в беде.
В серьезной беде.
Из кустов всего в метре от меня выскочил кролик. Вернее, я сначала подумал, что это кролик. Обычный длинноухий зверек. Самец — они у кроликов гораздо крупнее самок. И тут он перестал походить на невинное существо — уж больно крупные у него оказались челюсти, прямо как у собаки. Да и передние лапы были слишком широкими и сильными.
Что за чертовщина?
В зубах он держал за кольцо ручную гранату.
Времени он терять не стал. Положил гранату на тропинку и уперся в нее лапами. Резким движением головы рванул кольцо из чеки. И сиганул в кусты.
А я стоял на коленях и пялился на чертову штуковину. И очень долго в голове вертелась лишь одна мысль: это боевая взведенная граната. Они ее украли из арсенала в Прокюретоне.
Где-то в затылке чей-то отчаянный голос вопил: «Да шевелись, придурок!».
И я сбросил оцепенение. Вскочил, прыгнул к гранате, пинком отшвырнул ее подальше на тропинку. Я не стал смотреть, далеко ли она укатится, а забежал на пару шагов в кусты и рухнул ничком. Уж лучше такое укрытие, чем никакого.
Плюхнувшись на землю, я довольно сильно ударился, но сокрушаться было некогда — через секунду граната рванула. Грохнуло так, словно в бетонную стену шарахнул стенобитный таран. Чугунные осколки с визгом пронеслись сквозь кусты.
Ни один меня не задел.
Но на этом дело не кончилось. Вдоль тропы от того места, где взорвалась граната, пробежала цепочка новых взрывов. Четвертый раздался настолько близко, что взрывной волной меня швырнуло в кусты и засыпало землей. Потом громыхнуло еще трижды.