Журнал «Если», 1999 № 04
Шрифт:
Остальные присоединились к нему, даже Риан, хотя его раздирал страх.
«Тогда вперед!» — позвал он, посылая им свою мысль и чувствуя их мысли, адресованные ему и друг другу. Он попытался погрузиться сразу во всех — и внезапно попытка увенчалась успехом. Он снова увидел стол-куб сразу с нескольких углов, услышал разложенные звуки, удивился странным сигналам, посылаемым его осязанием. Он чувствовал общее сознание, которое было частью его и частью которого был он сам. Он понимал, в каком напряжении находился Риан, как он опасался провала, считал себя обреченным.
Его охватило чувство своего могущества, огромный восторг. Но где мысли? Он сделал попытку хоть о чем-то помыслить, но потерпел фиаско. И все же чувство небывалого довольства превосходило все остальное. Борясь с сожалением, он усилием воли вернулся в свое тело.
— Кто-нибудь соблаговолит объяснить мне, что происходит? — взмолился один из присутствующих жалобным голосом.
— Извольте, — откликнулся Ямагата. — За происходящее несет ответственность господин, сидящий в конце стола. Думаю, честь представить необходимые объяснения принадлежит ему.
— Что ж… — изрек Стэнли и тут же стал центром внимания. — С одной стороны, все просто, с другой — сложно. Видите ли, мы — господа Риан, Ямагата, Кричевский, Ренуа, мисс Риан — построили собственный телестасис…
— Верно, — вставил Риан. — Я побывал в телестасисе, и Стэнли вернул меня назад. Внезапно передо мной появилась мысль Стэнли. Я попытался за нее уцепиться, но тщетно: она меркла, превращалась в ничто. Потом раздался какой-то щелчок, и вместо бурного потока я оказался в… Словом, ощущение стало совсем другим.
— Вот как смотрю на это я, — продолжил Стэн. — Телестасис — это огромный водоворот. Мы висели над ним. Потом он перестал нас затягивать, и мы угодили в другой водоворот, поменьше — свой, отдельный. Он так мал, что в нем мы не потеряли контроля над собой. Каждый из нас сохранил ощущение собственной личности. Мы смогли по собственной воле освободиться и снова обрести индивидуальность. Восхитительное ощущение!
— Действительно! — просиял Ренуа. — Никогда еще я не чувствовал подобного восторга! Какая власть, какая мощь!
— Власть над чем? — спросил кто-то. Француз пожал плечами.
— Конкретно — ни над чем, — сказал Стэн. — Пока это просто власть, и нам еще предстоит научиться ею пользоваться. Пока что микротелестасис, если вы согласны так это называть, — это нечто новое, требующее изучения. Нам надо собрать нашу память, организовать мышление. Когда это произойдет, мы добьемся успеха.
— Все это весьма интересно, — изрек напыщенный англичанин, — но мы, кажется, обсуждали, как быть с телестасисом. Давайте не будем отвлекаться на психологические авантюры. Перед нами по-прежнему стоит центральная проблема.
— Ошибаетесь! — пророкотал Кричевский. — Эти авантюры, как вы выразились, уже сняли центральную проблему. Я больше не боюсь телестасиса.
Стэнли вздрогнул: а ведь русский прав! Он по-прежнему слышал
— Да! — вскричал он. — Мы действительно нашли решение. Это как прививка: организм получает слабую, контролируемую дозу инфекции, чтобы впредь знать, как справиться с настоящей болезнью. Только перед нами не болезнь: телестасис губителен, микротелестасис — нет. Действует он так же, и тот, кто побывал в микротелестасисе, получит «имунную защиту» от настоящего.
— Верно! — восхищенно подхватил Риан. В первый раз со вчерашнего дня он смог перевести дух и светился от радости. — Двадцать лет я не чувствовал себя в такой безопасности, как сейчас. — Он уже мог планировать дальнейшие действия. Сначала все погружаемся в микротелестасис, делаем себе, так сказать, прививку, потом выходим обратно все вместе и беремся за остальных. Это продолжается до тех пор, пока весь мир не вздохнет с облегчением. Вот и ответ на угрозу всеобщего телестасиса!
— Да, вот и ответ! — повторил Кричевский воинственным тоном, но тут же смешался. — Мне пришло в голову… Как вы думаете, нельзя ли использовать это открытие для спасения людей, впавших в телестасис? — Теперь его взгляд был не яростным, а умоляющим.
Глядя на него, Стэнли понял, что имеет в виду русский.
— Не знаю, — тихо ответил он. — Но надежда есть. Мы попытаемся. Когда все это примет должный масштаб, когда наберется достаточно людей, знакомых с микротелестасисом, мы попробуем.
Все присутствующие согласно закивали. Глядя на них, грозный Кричевский с трудом сдержал слезы.
— Прошу прощения, — напомнил о себе Ямагата. — Меня посетила последняя интересная мысль. Все мы собрались здесь благодаря колоссальному кризису, вызванному телестасисом. Причиной кризиса, как мы с вами знаем, послужила реакция Кейли-Стимпсона, превратившая землян в расу телепатов. И я — полагаю, не я один — ломаю голову, почему это произошло? Как случилось, что у человечества появилась такая потенциально смертельная особенность — эта самая реакция Кейли-Стимпсона, ведущая к телестасису? Ведь в нем заключен заряд самоубийства всего человеческого рода, а сам по себе он бесполезен. Вот какие мысли давно не дают мне покоя.
Теперь, однако, я должен пересмотреть свои убеждения, ибо возможности, заключенные в микротелестасисе, попросту безграничны. Трудно обозреть сразу все, можно только поразиться открывающемуся диапазону. Не означает ли это, что реакция Кейли-Стимпсона всегда была направлена именно на микротелестасис, тогда как полный телестасис — всего лишь отклонение от столбовой дороги?
Если так, то, открыв микротелестасис, мы нащупали путь эволюции к Человеку Будущего. Будем же считать иронией истории, что стартовой площадкой для открытия послужило явление небывалой смертоносной силы — телестасис!